Первое правило для кандидатов на ученичество – «заслуживать, а затем желать».

 

0000000000000000000000000000000000000000

Редакционное примечание:

Настоящая статья была впервые опубликована в приложении к «Теософу» в Индии в июле 1883 года. Этот замечательный текст также включен в «Теософские статьи» Е. П. Блаватской, Т.И.Д., Лос-Анджелес, 1981, том I, стр. 308-314. Мы добавили несколько пояснительных примечаний.

(Карлос Кардосо Авелине)

00000000000000000000000000000000000000000000000000000

 

Чела призван не только столкнуться лицом к лицу

со всеми скрытыми дурными наклонностями своей

натуры, но, кроме того, со всей массой пагубной энергии,

накопленной сообществом и нацией, к которым он принадлежит.

 

Поскольку термин «чела», среди прочих, был введен теософией в лексику западной метафизики, а тираж нашего журнала [1] постоянно увеличивается, было бы хорошо дать какое-то более точное объяснение значения этого термина и правил ученичества на благо наших европейских, если не восточных членов.

Итак, «чела» – это тот, кто предложил себя в качестве ученика практического изучения «сокровенных тайн природы и психических сил, сокрытых в человеке». Духовного учителя, которому он предлагает свою кандидатуру, в Индии называют гуру, и истинный гуру всегда является адептом оккультной науки. Это – человек глубоких экзотерических и эзотерических знаний (особенно последних), кто подчинил свою плотскую природу ВОЛЕ, развил в себе как способности (сиддхи) управлять силами природы, так и способность проникать в ее тайны с помощью ранее скрытых, но теперь активных способностей своего существа; таков истинный гуру.

Предложить себя в качестве кандидата на ученичество достаточно легко, стать же адептом – самая трудная задача, с которой только в состоянии справиться человек. Есть множество «прирожденных» поэтов, математиков, механиков, государственных деятелей и т.д., но прирожденный адепт – это нечто практически невозможное. Ведь, хотя мы очень редко слышим о ком-то, кто обладает экстраординарной врожденной способностью к приобретению оккультных знаний и способностей, все же даже он должен пройти те же проверки во время испытательного срока и то же обучение, что и любой менее одаренный собрат. В этом деле совершенно очевидно, что нет царского пути, по которому могли бы идти любимчики.

На протяжении веков отбор чела (вне потомственной группы учеников или гён-па внутри монастыря) производился самими гималайскими Махатмами из числа класса (в Тибете значительного по численности) природных мистиков. Единственными исключениями были западные личности, такие как Фладд[2], Томас Воган, Парацельс, Пико ди Мирандола, граф Сен-Жермен и пр., чьё свойственное им влечение к этой небесной науке в какой-то степени заставляло отдаленных адептов вступать с ними в личные отношения и позволяло им получать ту малую (или большую) долю всей истины, какая была возможна в их социальном окружении.

Из книги IV «Гью-де», из главы «Законы упасан», мы узнаем, что качества, ожидаемые от чела, были следующими:

  1. Безупречное физическое здоровье;
  2. Абсолютная психическая и физическая чистота;
  3. Бескорыстие цели; всеобщее милосердие; жалость ко всем живым существам;
  4. Правдивость и непоколебимая вера в закон кармы, независимый от какой-либо силы в природе, которая могла бы в него вмешаться; действию этого закона не могут препятствовать никакие силы, его нельзя отклонить никакими молитвами или умилостивительными экзотерическими церемониями;
  5. Мужество, неустрашимое в любой чрезвычайной ситуации, даже при угрозе для жизни;
  6. Интуитивное восприятие того, что человек является проводником проявленного Авалокитешвары или божественного атмана (духа);
  7. Спокойное беспристрастие, но справедливая оценка всего, что составляет объективный и преходящий мир, в его отношении к невидимым областям.

Таковы, по крайней мере, должны были быть рекомендации для того, кто стремится к совершенному ученичеству. Единственно за исключением 1-го пункта, который в редких и исключительных случаях можно изменить, на каждом из этих пунктов неизменно настаивают, и всех их нужно более или менее совершенствовать во внутренней природе благодаря САМОСТОЯТЕЛЬНЫМ УСИЛИЯМ чела, прежде чем фактически подвергать его испытанию.

Когда совершенствующий себя аскет (живя в миру или вне его) в соответствии со своими природными способностями, поднялся над собой, следовательно, стал хозяином (1) шарира – тела; (2) индрии – чувств; (3) доша – недостатков; (4) дуккха – страдания; и готов стать одним целым со своим манасом – умом; буддхи – разумом или духовным разумом; и атмой – высшей душой, то есть духом; когда он готов ко всему этому и, далее, готов   распознать в атме высшего правителя в мире восприятий, а в воле – высшую исполнительную энергию (силу), тогда пусть его, согласно освященным временем правилам, возьмёт в свои руки один из посвященных. Затем ему может быть показан таинственный путь, в конце которого чела обучается безошибочному различению пхалы, или плодов порождаемых причин, и ему могут быть даны средства достижения апаварги – освобождения от страданий повторных рождений (чего невежда не в состоянии понять) и, таким образом, избежать пратья-бхава – перевоплощений.

Но с появлением Теософского общества [3], одной из трудных задач которого было вновь пробудить в арийском сознании дремлющую память о существовании этой науки и об этих трансцендентных человеческих способностях, правила отбора чела стали немного мягче в одном отношении. Многие члены Общества, убежденные практическими доказательствами вышеприведенных пунктов и достаточно справедливо полагающие, что если другие люди до сих пор достигали цели, то и они (если они по своей природе подходят) могли бы достичь ее, следуя тем же путем, настаивали на том, чтобы их взяли в качестве кандидатов. И поскольку было бы вмешательством в карму лишать их шанса хотя бы начать такую работу и учитывая их назойливость, им был дан такой шанс. До сих пор результаты были далеко не обнадеживающими, и именно для того, чтобы показать этим несчастным причину их неудачи, а также предостеречь других от безрассудного стремления к подобной участи, было поручено написать настоящую статью. Кандидаты, о которых идет речь, хотя и были прямо предупреждены об этом заранее, начали неправильно, эгоистично устремив взгляд в будущее и упустив из виду прошлое. Они забыли, что не сделали ничего, чтобы заслужить редкую честь быть избранными, ничего такого, что давало бы им право ожидать такой привилегии; они не могли похвастаться ни одним из вышеперечисленных достоинств. Как люди эгоистичного, чувственного мира, женатые или холостые, торговцы, гражданские служащие или военные и представители ученых профессий, они учились в школе, в большей степени, рассчитанной на то, чтобы приспособить их к животной природе, и в меньшей – к развитию их духовных потенциальных способностей. И все же каждый из них был достаточно преисполнен тщеславия, чтобы предположить, что его случай станет исключением из закона, установленного бесчисленными веками, как будто в его лице и в самом деле родился новый аватар этого мира! Все ожидали, что их научат тайным знаниям, наделят экстраординарными способностями, потому что… ну, потому что они вступили в Теософское общество. Некоторые искренне решили изменить свою жизнь и отказаться от своих дурных привычек; во всяком случае, мы должны отдать им должное.

Сначала всем было отказано, и прежде всего самому президенту, полковнику Олкотту. Что же касается последнего джентльмена, то теперь нет ничего плохого в том, чтобы сказать, что он не был официально принят в качестве чела до тех пор, пока не доказал в течение года с лишним своим самоотверженным трудом и упорством, не допускающим уклонения от долга, что его вполне можно допустить к испытаниям. Затем со всех сторон посыпались жалобы – от индусов, которым следовало бы знать лучше об этом, а также от европейцев, которые, конечно, были не в том положении, чтобы вообще что-либо знать об этих правилах. Слышались голоса, что, если хотя бы нескольким теософам не будет предоставлен шанс сделать попытку, то Общество не выдержит. Все остальные благородные и бескорыстные предложения нашей программы были проигнорированы – долг человека перед своим ближним, перед своей страной, его обязанность помогать, просвещать, ободрять и возвышать тех, кто слабее и обделен меньшим покровительством, чем он сам; всё это было отброшено в безрассудном стремлении стать адептами. Со всех сторон раздавалось: феномены, феномены, феномены! Основателям мешали в их работе и назойливо домогались, требуя заступиться перед Махатмами, против которых высказывалось серьёзное недовольство, хотя их бедным посредникам доставались все оплеухи.

Наконец, от высших авторитетов поступило сообщение о том, что нескольким наиболее настойчивым кандидатам следует поверить на слово. Результаты эксперимента, возможно, лучше, чем любая проповедь, показали бы, что означает ученичество и каковы последствия эгоизма и безрассудства. Каждого кандидата предупреждали, что он в любом случае должен ждать долгие годы, прежде чем будет доказана его пригодность, и что он должен пройти ряд проверок, которые выявят всё то, что в нем есть, будь то плохое или хорошее. Почти все они были женаты или замужем и поэтому назывались «чела-миряне», новым для английского языка термином, но давно имеющим эквиваленты в азиатских языках.

Мирянин – это всего лишь человек, живущий в миру, который изъявляет желание обрести мудрость в духовных вопросах. Фактически, каждый член Теософского общества, согласный со второй из трех наших «заявленных целей», является таковым; ведь, хотя он и не принадлежит к числу истинных чела, у него все же есть возможность стать одним из них, поскольку он перешагнул границу, отделявшую его от Махатм, и, так сказать, привлек к себе их внимание. Вступая в Общество и обязываясь помогать в его работе, он обязался действовать в какой-то степени согласованно с теми Махатмами, по воле которых было организовано Общество и под чьей условной защитой оно остается. Таким образом, вступление в Общество – это лишь начало. Всё остальное полностью зависит от самого члена, и ему не нужно ожидать даже малейшей «благосклонности» со стороны одного из наших Махатм или любых других Махатм в этом мире (если последние согласятся стать известными), пока он не заслужит её всецело личными заслугами. Махатмы – слуги, а не вершители закона кармы. УЧЕНИЧЕСТВО МИРЯНИНА НИКОМУ НЕ ДАЕТ НИКАКИХ ПРИВИЛЕГИЙ, КРОМЕ ВОЗМОЖНОСТИ ДОСТОЙНО ТРУДИТЬСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ УЧИТЕЛЯ. И видит ли чела этого Учителя или нет, не имеет никакого значения в отношении результатов: его добрые мысли, слова и поступки принесут свои плоды, а злые – свои. Хвастаться своим ученичеством мирянина или выставлять его напоказ – это самый верный способ свести отношения с гуру просто к пустому названию, поскольку это было бы очевидным свидетельством тщеславия и непригодности к дальнейшему прогрессу. В течение многих лет мы всегда учили принципу: «сначала заслужи, а потом желай» тесной связи с Махатмами.

Сейчас в природе действует ужасный закон, который нельзя изменить, и действие которого проясняет кажущуюся тайну отбора неких «чела», оказавшимися за последние несколько лет жалкими образчиками нравственности. Помнит ли читатель старую пословицу: «не буди лиха»? В ней заключён глубокий оккультный смысл. Ни один мужчина или женщина не узнают о своей духовной силе, пока она не будет испытана. Тысячи людей идут по жизни весьма достойно, потому что они никогда не оказывались в затруднительном положении. Это, несомненно, прописная истина, но она наиболее уместна в данном случае.

Тот, кто предпринимает попытку стать учеником, самим этим поступком пробуждает и доводит до безрассудства каждую дремлющую страсть своей животной натуры. В самом деле, это начало борьбы за власть, в которой пощады нельзя ни давать, ни принимать. Вопрос стоит раз и навсегда: «быть или не быть»; победить – значит стать АДЕПТОМ; потерпеть неудачу – постыдное мученичество, так как пасть жертвой похоти, гордости, алчности, тщеславия, эгоизма, трусости или любой другой низменной наклонности действительно постыдно, если измерять мерилом истинной мужественности. Чела призван не только столкнуться лицом к лицу со всеми скрытыми дурными наклонностями своей натуры, но, кроме того, со всей массой пагубной энергии, накопленной сообществом и нацией, к которым он принадлежит. Ведь он является неотъемлемой частью коллектива, и то, что влияет либо на одного человека, либо на группу (город или нацию), воздействует на всех остальных. И в этом случае его борьба за добро раздражает всю совокупность зла в его окружении и обращает всю его ярость на него самого.

Если он довольствуется тем, что ладит со своими ближними и ведет себя почти так же, как они (возможно, немного лучше или несколько хуже, чем в среднем), никто не обращает на него внимания. Но как только становится известно, что он смог обнаружить пустое притворство жизни общества, его лицемерие, эгоизм, чувственность, алчность и другие дурные черты, и решил подняться на более высокий уровень, его сразу же возненавидят, и любая дурная или фанатичная, или злонамеренная натура направит на него противоположный поток силы воли. Если он от природы силен, он стряхивает его с себя, как сильный пловец плывёт против течения, которое унесло бы более слабого. Но в этой духовной битве, если у чела есть хоть один скрытый порок, то чтобы чела ни делал, он должен проявиться.

Глянец условностей, которым «цивилизация» покрывает всех нас, должен сойти до последнего слоя, и внутреннее Я, обнаженное и без малейшего покрова, скрывающего его реальность, будет выставлено напоказ. Те привычки общества, которые до известной степени держат людей в нравственных рамках и вынуждают их отдавать дань добродетели и казаться хорошими, независимо от того, являются ли они таковыми на самом деле или нет, должны быть позабыты, все эти ограничения должны быть преодолены под давлением ученичества. Сейчас чела находится в атмосфере иллюзий – майи. Порок надевает самую заманчивую маску, а искушающие страсти пытаются заманить неопытного кандидата в глубины психического разложения. Это не тот случай, который изображен одним великим художником, где видно, как сатана играет в шахматы с человеком, поставившим на кон свою душу, в то время как добрый ангел последнего стоит рядом с ним, чтобы давать советы и помогать. Ведь в данном случае борьба идет между волей чела и его плотской природой, и карма запрещает какому-либо ангелу или гуру вмешиваться в неё до тех пор, пока не станет известен результат.

С яркой поэтической фантазией Бульвер Литтон идеализировал всё это для нас в своем сочинении «Занони», которое всегда будет высоко цениться среди оккультистов; в то время как в своей «Странной истории» он с не меньшей силой показал черную сторону оккультных исследований и их смертельный риск. На днях один Махатма определил ученичество как «психический растворитель, который разъедает весь шлак и оставляет после себя только чистое золото». Если у кандидата есть скрытая жажда денег, или политических махинаций, или скрытый материалистический скептицизм, или тщеславие, или лживые высказывания, или жестокость, или чувственное удовлетворение любого рода, то зародыш почти наверняка прорастет; и то же самое, с другой стороны, верно в отношении благородных качеств человеческой натуры. На свет выходит истинный человек. В таком случае, разве это не верх глупости – сойти с ровного пути обычной жизни, чтобы взбираться по скалам ученичества без какого-либо разумного чувства уверенности в том, что в нем есть всё нужное для этого? Хорошо сказано в Библии: «кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть» [4] – вот слова, которые будущим чела следует хорошенько обдумать, прежде чем очертя голову бросаться в бой! Некоторым из наших чела-мирян надо было дважды хорошо подумать, прежде чем бросать вызов испытаниям. Мы вспоминаем несколько печальных неудач в течение года. Один повредился в уме, отрекся от благородных чувств, высказанных всего несколькими неделями ранее, и стал приверженцем религии, ложность которой он только что презрительно и неопровержимо доказывал. Второй стал растратчиком и скрылся с деньгами своего работодателя – последний тоже был теософом. Третий предался ужасному разврату и признался в этом с бесплодными рыданиями и слезами своему избранному гуру. Четвертый связался с человеком другого пола и поссорился со своими самыми дорогими и верными друзьями. У пятого обнаружились признаки психического расстройства, и он предстал перед судом по обвинению в непристойном поведении. Шестой застрелился, чтобы избежать последствий преступления, находящегося на грани раскрытия! [5] Этот список мы могли бы продолжать и дальше.

Все они, по-видимому, были искренними искателями истины и слыли в мире за уважаемых людей. Внешне они вполне подходили в качестве кандидатов на ученичество, если судить по внешнему виду; но «внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты». Мирской глянец был настолько густым, что скрывал отсутствие под ним истинного золота, но так как «растворитель» делал свое дело, кандидат в каждом отдельном случае оказывался всего лишь позолоченной фигурой из нравственного шлака, от периферии до сердцевины. …

Всё сказанное, конечно, относится только к неудачам среди мирян; были и случаи частичного успеха, и они постепенно проходят первые стадии своего испытания. Некоторые своим хорошим примером и наставлением приносят пользу Обществу и миру в целом. Если они устоят, что ж, будет хорошо для них, и хорошо для всех нас. Обстоятельства ужасающе складываются против них, но все же «нет невозможного для того, кто ПРОЯВЛЯЕТ ВОЛЮ». Трудности ученичества не станут меньше до тех пор, пока человеческая природа не изменится и не появится новый тип человека. Апостол Павел (Рим. 7:18, 19), возможно, имел в виду чела, когда говорил: «Желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». И у Бхарави в его мудрой «Киратарджунии» написано:

«Против тех врагов, что в теле,

Против злых страстей упорных,

Нужно биться, победитель

Покорителю миров подобен». (xi, 32.)

 

СНОСКИ:

 

[1] «Теософ»

[2] Роберт Фладд

[3] Е.П.Б. ссылается в этой статье на первоначальное Теософское общество, которое прекратило свое существование через несколько лет после ее смерти в 1891 году. В 1894-1895 годах Анни Безант отказалась от изначального учения, преследовала Уильяма К. Джаджа и спровоцировала первое разделение теософского движения. Вскоре миссис Безант начала вести личные беседы с «Господом Христом» и многими другими учителями, созданными ее собственным воображением, включая «Ману» и «Царя мира».

[4] 1-е Коринфянам, 10:12.

[5] Читайте о миссис Анни Безант в примечании [3] выше.