Комментарий к йога-сутрам в интерпретации Уильяма Джаджа

 

Примечание редакции:

 

Небольшая книга Уильяма К. Джаджа «Йога-афоризмы Патанджали — интерпретация» была впервые опубликована в Нью-Йорке в первой половине 1889 года. В майском номере «Люцифера» за 1889 год, журнала, который редактировала сама Е.П. Блаватская, она сообщала о его публикации примечанием в разделе «Рецензии», в котором говорилось (стр. 262):

 

«Эта книга должна быть у каждого теософа. Она переведена на простой английский язык в соответствии с мыслями Патанджали, и в ней нет неясностей или скобок, появившихся в бомбейском издании 1885 года. Есть пояснительные примечания. Для сравнения добавлено приложение, содержащее текст бомбейского издания». [3]

 

Затем в июльском номере «Люцифера» 1889 года, на страницах 387-393, был опубликован следующий комментарий Кэтрин Хиллард к книге Джаджа.

 

(Карлос Кардосо Авелине)

 

000

Философия йоги Патанджали

 

Кэтрин Хиллард

 

Слово йога означает союз или то слияние ума и души в божественном элементе внутри нас, которое иначе называется концентрацией. Таким образом, йога (или концентрация) — это реализация нашего единства со Всевышним, что было целью мистиков всех времён и всех вероисповеданий. Очевидно, что для достижения этой высшей точки духовного развития вся троичная природа человека должна развиваться в различных направлениях; то есть физические, умственные и духовные элементы должны получать одновременно соответствующую подготовку, иначе нам не будет хватать той гармонии, которая является необходимым спутником совершенства. Цепь не может быть сильнее своего самого слабого звена, и если какое-либо звено в тройственной цепи нашего бытия будет несовершенным, вся цепь будет страдать от последствий.

 

Концентрация используется в двух смыслах: как йога или союз с божественным, и как средство для такого союза. Первое — результат, второе — метод, ведущий к этому результату. Я намеренно говорю «к этому результату», так как цель превышает любую существующую надежду на её достижение.

 

Существуют две системы йоги: хатха (или физическая) и раджа (или умственная йога). Говорят, что название первой происходит от слов «ха», солнце, и «тха», луна, используемых в качестве символов для регуляции дыхания, которое, как предполагается, приводит к желаемому состоянию. «В практике хатха-йоги, — говорит Джадж в своём очень интересном «Предисловии к афоризмам Патанджали», — результатом является психическое развитие за счёт задержки развития духовной природы». Говорят, что название раджа-йога происходит от корня «радж» — сиять, намекая на сияние души или Атмана, и, следовательно, означает союз с высшей душой. «Во время начальной подготовки истинный раджа-йога веданты должен испытывать неусыпное и горячее желание делать всё, что в его силах, на благо человечества на обычном физическом плане, однако его деятельность должна переноситься на высшие астральные и духовные планы по мере его развития». [4]

В предисловии Джадж также сообщает нам о том, что было два Патанджали, один известный как комментатор грамматика Панини, который, согласно авторитетному заявлению профессора Гольдштюкера и других, писал около 140 года до н.э.. Автором же афоризмов был более древний и совершенно легендарный персонаж, от которого не осталось ничего, кроме этой книги. Но в длинной и исчерпывающей статье о датах Шри Шанкарачарьи («Пять лет теософии», стр. 278) Патанджали упоминается как гуру или духовный учитель Шанкары под именем йога Говинда, так как у посвящающих было принято брать новое имя. Этот Патанджали считается великим автором «Махабхашьи», «Йога-сутр» и книги по медицине и анатомии, а период написания сутр, вероятно, закончился около 500 года до н.э., «хотя неизвестно, насколько далеко он проникал в глубину индийской древности. Патанджали был автором «Йога-сутр», и до сих пор этот факт не подвергался сомнению ни одним индийским автором. Вебер, однако, считает, что автором «Йога-сутр» мог быть другой человек, а не автор «Махабхашьи», хотя он и не осмеливается обосновать свое предположение».

 

Афоризмы йоги разделены на четыре книги. Книга первая объясняет, что такое практическая концентрация, препятствия на пути к её достижению и способы их преодоления.

 

Вторая книга посвящена способам достижения концентрации через очищение тела и ума и их результатам.

 

Книга третья анализирует концентрацию с точки зрения её высшей метафизической формы, как синтеза внимания, созерцания и медитации, и показывает, как это может непосредственно привести к знаниям, а также к абсолютной независимости от тела и его омрачённого ума. Когда инструменты духа совершенствуются, ум становится единым с душой, и наступает обособленность, освобождение или совершенная концентрация.

 

Сущностная природа обособленности составляет предмет четвёртой (и последней) книги.

 

Душа определяется (в афоризме 20, Книга вторая) как воспринимающая и, по-видимому, отождествляется Патанджали с осознанным эго. Мы должны воспринимать её как владельца или обладателя ума, который можно сравнить с зеркалом, в котором может отражаться вся истина, если для этого есть подходящие условия. Если тело нечисто или несовершенно, то зеркало ума подобно стеклу, на котором ртутная амальгама частично стерлась, и отражающая поверхность повреждена, или подобно зеркалу, чья поверхность потускнела или покрылась пылью. Если умом не управлять, то зеркало будет сотрясаться от ветров, или страстей, или влечений, или праздных фантазий, и тени внешних вещей будут беспорядочно носиться по его колеблющейся поверхности, и мы ничего не увидим.

 

Итак, первое, что нужно сделать, чтобы добиться совершенного отражения высшего Я, — это устранить все эти неблагоприятные условия, и именно это является целью «Йога-афоризмов». «Концентрация, — говорит Патанджали, — это сдерживание модификаций мыслительного принципа» (или ума). В своей прекрасной лекции «Некоторые условия для развития ума» (1868) У.K. Клиффорд показывает, насколько постоянны такие модификации. «Если вы внимательно рассмотрите, чем вы чаще всего занимались в течение дня, — говорит этот выдающийся философ, — то обнаружите, что, в действительности, ничего не делали с утра до ночи, а только думали то об одном, то о другом… Совершали ли вы какое-нибудь обдуманное действие? Ум колебался между нерешительностью и решительностью, желанием и волевым актом, волевым актом и действием… Словом, что бы вы ни делали, ни чувствовали или думали, вы обнаружите в результате размышления, что вы можете осознавать только перемену мыслей».

Такая перемена может быть как внезапной, так и постепенной. В последнем случае её, возможно, правильнее называть «модификацией», и Патанджали говорит нам, что модификации бывают пяти видов, болезненные или безболезненные. Это: правильное распознавание, неправильное представление, фантазия, сон и память, то есть ум может быть уведен от своего предмета мышления (1) идеями, которые сами по себе истинны или (2) ложны сами по себе, (3) праздными представлениями, внушаемыми какими-либо словесными ассоциациями, (4) сном или (5) воспоминаниями. Этим изменениям мыслительного принципа, или, как мы чаще говорим, этому блужданию ума, можно воспрепятствовать двумя способами, которые называются упражнениями и беспристрастностью. Первым способом или первым шагом к желанной цели является механическое фиксирование ума в одной точке в течение некоего промежутка времени без перерыва, что называется вниманием и предназначено для укрепления регулирующей силы мыслительного принципа. Это есть предварительная заточка инструментов или, если придерживаться исходной метафоры, практика удержания зеркала в совершенно неподвижном положении. Вторая ступень, беспристрастность, есть достижение свободы от всех страстей, желаний и честолюбивых замыслов, затуманивающих или затемняющих зеркало. Беспристрастность, доведённая до крайней степени, является беспристрастностью ко всему остальному, кроме души. Такое очищение ума можно достичь посредством практики доброжелательности, отзывчивости, удовлетворённости (что, я полагаю, означает жизнерадостность) и безразличия к добродетелям или порокам, счастью или несчастью наших близких. Это не означает, что мы должны быть безразличны к обстоятельствам других людей, а просто то, что мы не должны позволять симпатиям нарушать наше умственное и психическое равновесие, и это является верным следствием первого принципа из книги «Свет на Пути»: «Прежде чем глаза смогут видеть, они должны быть неспособны к слезам».

 

«Препятствиями на пути того, кто желает достичь концентрации, являются болезни, слабость, сомнения, невнимательность, лень, зависимость от чувственных объектов, ошибочное восприятие, неспособность достичь какого-либо уровня абстракции и нестабильность достигнутого уровня».

Эти препятствия необходимо преодолевать и практиковать вышеназванные добродетели, а затем следует описание различных физических и умственных способов, которые помогут учащемуся в его трудной задаче, таких как конкретные дыхательные упражнения или изгнание дурной мысли, замена её противоположностью или размышление о чём-либо положительном.

 

В заключение следует описание высшей формы чисто мыслительной концентрации, достигающей кульминации в том, что называется «медитацией без семени», когда объект, выбранный для медитации, исчезает с мысленного плана и больше не распознаётся, а его место заняло видение. Это похоже на гносис неоплатоников.

 

Книга вторая имеет более конкретное отношение к физическим и духовным средствам концентрации, направленным на достижение медитативного состояния и устранение препятствий, связанных со «страданиями». Они, как можно судить по названию, имеют более пассивный и непроизвольный характер, чем «препятствия», упомянутые в Книге первой, и суть неведение, эгоизм, желание, отвращение и привязанность к жизни на земле, или то, что Шопенгауэр называет «волей к жизни». Эти «страдания» являются неотъемлемой частью нашей природы, в то время как «препятствия» — это недостатки, лежащие ближе к поверхности, и их легче устранить. Они касаются нашего психического настроя, другие же лежат в самой основе нашего бытия. Источником и синтезом этих страданий является неведение, эквивалентное тамасу (или тьме), одному из трёх качеств, которые охватывают всё сущее. Это умственная или нравственная слепота, или смешение добра и зла, вечного и преходящего, чистого и нечистого.

 

Эгоизм состоит в отождествлении эго, или души, или силы, которая видит, с силой видимого. То есть существует путаница между душой, которая действительно видит и инструментом, который она использует для получения возможности видеть, а именно – умом, подобно тому, как невежественные люди путают ум с органами чувств и воображают, что глаза видят. Как ум использует глаза, так и душа использует ум. Мы понимаем это, когда говорим: «Мысли сбились, и я (то есть душа или эго) не могу увидеть смысл».

 

Желание и отвращение означают, соответственно, такое сосредоточение на удовольствии или страдании, которое возмущает ум и делает его неспособным к безмятежному покою (описанному в первой книге), необходимому для совершенного сосредоточения. Желание и отвращение обязательно включают в себя любые неумеренные привязанности и формы трусости, будь то психической или физической, причём последняя подпадает под категорию отвращения к страданиям.

 

Настойчивое стремление к земному существованию или «воля к жизни» есть естественная склонность человечества, без которой существование в обычных условиях было бы невозможно. Именно эта склонность порождает реинкарнацию, и её необходимо, в конце концов, преодолевать, иначе цикл перерождений никогда не прекратится.

 

Именно из этих пяти элементов проистекают корни наших достоинств и недостатков, или, другими словами, та карма, плодами которой в каждой последующей жизни на земле является либо удовольствие, либо страдание. Но человеку совершенного духовного развития тягостно всё земное (поскольку все природные качества суть препятствия к достижению совершенного сосредоточения или соединения с божественным), и поэтому в таком человеке стремление к земной жизни должно постепенно угасать. Из-за того, что при нашем теперешнем образе жизни душа так тесно связана с умом, а ум с телом, её зрение притупилось, и она постоянно сбивается с пути. Прошлое нельзя изменить, настоящего нельзя избежать, но к будущему мы можем подготовиться, избегая всех действий, которые могут причинить страдание нам или другим, в то же время, воздерживаясь от любого страха или ужаса перед тем, что может принести нам завтра.

 

Если вселенная существует ради накопления опыта и освобождения души, чего же тогда нам беспокоиться? Средством выхода из состояния рабства материи (вызванного незнанием истинной природы души и её отношений) есть совершенное различающее знание. Оно бывает семи видов (не названных Патанджали), и пока оно не будет достигнуто во всём своём совершенстве в результате практик, ведущих к концентрации, озарение будет лишь частичным. Концентрации способствуют восемь практик [воздержание, религиозные обряды, позы, задержка дыхания, сдержанность, внимание, созерцание и медитация], упомянутые в первой книге, причём одно из них — воздержание заключает в себе воздержание от всех грехов, перечисленных в Книге Второзакония.

 

Результатом такого одновременного развития тройственной природы человека неизбежно бывают как чистота, так и сила, достигающие кульминации в совершенстве силы, которая приводит к высшему блаженству. Вторая книга завершается описанием этих восьми практик и их результатов.

 

Третья книга начинается с анализа концентрации на более высоком мысленном плане, заключающейся во внимании, созерцании и медитации.

 

Внимание это сосредоточивание мыслей на каком-то месте, объекте или предмете.

 

Созерцание есть удержание внимания.

 

Медитация — это созерцание, направленное на материальную субстанцию ​​или объект чувств.

 

Когда удержание внимания, созерцание и медитация практикуются по отношению к одному объекту, они вместе составляют то, что называется самьямой, и к ней следует прибегать для преодоления более тонких модификаций ума, от которых страдают продвинутые ученики, преодолевшие модификации, описанные в предыдущих книгах. Нам говорят, что эта более чисто мысленная форма сосредоточения особенно эффективна для достижения «отчётливого распознавания». Хотя она и не приводит к нему непосредственно, она предшествует тому виду медитации, при которой теряется отчётливое распознавание объекта и которая называется «медитацией без семени», описанной в конце первой книги. Мистики викторианского XII века делили созерцание на шесть этапов; два из них были связаны с воображением, объектами которого являлись Sensibilia, или чувственное; другие два были связаны с умом, Intelligibilia или с истиной о том, что невидимо, но доступно уму, и ещё два – с интуицией, Intellectibilia, или невидимой истиной превыше ума. На самом деле между учением Ришара Сен-Викторского и учением Патанджали очень много общего.

 

Но здесь не место останавливаться на этом сравнении, и здесь не целесообразно останавливаться на тонком анализе свойств объектов, следующих за анализом концентрации. Большую часть третьей книги занимает описание удивительных способностей, как физических, так и умственных, возникающих в результате совершенного управления умом и всеми его до сих пор неразвитыми и для большинства из нас неожиданными способностями. Афоризм 50 гласит: «У аскета, который приобрёл совершенную способность различения истины и природы души, появляется знание всех существ в их сущностной природе и совершенное владение ими».

 

В этой книге мы видим, как прослеживаются шаги к обретению совершенного управления физическим через ум, а также пример того, каким образом любое знание может отражаться в зеркале ума, когда ум становится совершенно чистым и управляемым. Это высший этап чисто умственного развития или конечная точка, которую может достичь ум человека, но есть и дальнейшая ступень, поскольку в последнем афоризме третьей книги нам сказано: «Когда ум больше не воспринимает себя как знающее или переживающее, и становится единым с душой (истинным знающим и переживающим) наступает обособленность, и душа освобождается».

 

Четвёртая книга продолжает рассматривать эту обособленность и её сущностную природу. Она начинается с определения причин разнообразия характеров, присущих человечеству, показывая, как каждый характер видоизменяется в результате прошлых жизней и как эти характеры можно ещё изменить при правильном использовании соответствующих средств. Этот процесс модификаций называется «удалением мыслительных отложений» или, другими словами, накопленного опыта, через которые прошла сущность и которые оставили на ней свои следы, подобно тому, как различные геологические периоды оставляют свои записи в различных слоях земли.

 

В афоризме 23 говорится, что хотя ум и принимает различные формы из-за бесчисленных мыслительных отложений, он существует для освобождения души и действует в сотрудничестве с ней. Ум, будучи инструментом души, существует ради неё; нельзя сказать, что душа существует ради своего инструмента, так же как и чувство зрения не существует ради глаз. Если аскет усиленно изгоняет все другие мысли и свободен от желания упражнять способности, лежащие в пределах его досягаемости («не желает плодов», говорит Патанджали), и всё же не бездействует, он, достигнув такого совершенства знаний, входит в состояние, называемое дхарма-мегха, «облако добродетели», названное так потому, что оно проливает тот духовный дождь, который служит причиной освобождения души. Тогда с бесконечного неба абсолютного знания познаваемое кажется таким малым и легко постижимым, тогда прекращаются модификации качеств, достигнув своей цели, и времени тоже больше нет, поскольку освобождённой душе остаётся только вечность, в которой прошлое, настоящее и будущее суть одно. Такая душа, перестав принимать качества объектов за реальность, «пребывает в своей собственной природе» и находится на пороге абсолютного единения с Божеством.

 

Для большей части человечества в одной только первой книге содержится больше, чем можно усвоить за обычную жизнь, и поэтому я лишь кратко и поверхностно обрисовала основные темы последних трёх книг. Теософы в долгу перед Джаджем за то, что сделал доступным для всех труд такого далеко идущего значения, такого тонкого анализа и такого огромного понимания, как «Йога-афоризмы» Патанджали.

 

Это книга не для торопливого прочтения, а для глубокого размышления и внутреннего переваривания, для понимания разумом, восприятия душой, с тем чтобы вплести её в ткань нашей жизни!

 

Кэтрин Хиллард, Ч.Т.О.

 

СНОСКИ:

 

[1] «Йога-афоризмы Патанджали – интерпретация», автор У.К. Джадж

 

[2] В древние времена термин «Люцифер» обозначал Венеру, утреннюю звезду, «несущую свет» или «светоносца». В средние века этот термин был искажен недобросовестными богословами, чтобы оправдать свою политику преследований вольнодумцев. Е.П. Блаватская выбрала имя «Люцифер» в качестве названия своего лондонского журнала, чтобы прояснить его суть. (ККА)

 

[3] В более поздних изданиях книги «Йога-афоризмы Патанджали — интерпретация», опубликованных Theosophy Company, Лос-Анджелес, такого приложения нет. Что касается Бомбейского издания сутр 1885 года, то оно называется «Философия йоги» с переводом на английский язык доктором Баллантайном и Говиндом Шастри Дэва, а также пересмотренным и отредактированным Тукарамом Татьей. (ККА)

 

[4] Мохини Чаттерджи, статья «Нравственность и пантеизм» (примечание Кэтрин Хиллард)

 

000