Омар Хайям (Гиясаддун Абуль Фатх ибн Ибрахим Омар Хайям) родился в Хорасане «в центре персидской культуры» и, как предполагается, умер в 1123 году.
Он не принадлежал ни к одному суфийскому ордену, но большая часть его произведений полна истинной философии суфия и признается таковой.
Первая часть следующих цитат взята из перевода Э.Г.Винфилда восточной серии Трубнера. Вторая часть взята из изд. Б.Кворич 1879 года.
ДЕВИЗ:
Есть тайна, ее познать я могу,
О ней благим и злым не скажу.
Мир темен, ему я не смею раскрыть
Секреты «стоянок», где я живу.
(66) — Для достижения безсознательности эго есть одно – я пью, я пьян от вина. —
(108) Они говорят, сладки невесты Хури,
Я говорю, слаще вино! Его вкуси!
(120)
Десять разумов, девять шатров, восемь уровней рая,
Семь блуждающих звезд, шесть сторон я как книгу читаю:
«Бог пять чувств и четыре опоры триадой души
В двух мирах увенчал лишь однажды — тебя создавая».*
(124)
Кто кроме Истины всем может управлять? Никто.
Кто законы Бога может нарушать? Никто.
(131) Сущность твоя есть сущность Другого,
Страсти твои есть страсти Другого.
Главу накрой и подумай, пойми,
Руки Твои – защита Другого. —
(148) Аллах обещал в раю нам вино,
Зачем на земле пороком зовется оно? —
(225)
Когда душа сей дом освободит,
То примут части все обычный вид.
(266)
Они уходят все без возвращения,
Чтоб преподать здесь скрытое учение,
Его не привлекут бездушные молитвы,
Молитва – ноль без сердца устремления.
(285)
Вино – живой родник, Хызр (8) – хранитель его,
И мне как Илье (9) всегда доступно оно
Вино ведь пища для сердца и духа,
Аллах «благом» для нас называет вино.
(340)
Цель вечного движения миров вселенной — мы.
В глазу рассудка ясном зрачок мгновенный — мы.
Похож на яркий перстень летящий круг миров.
На перстне этом быстрый узор нетленный — мы.
(351)
Живу я дольше, умирая для себя,
Взлетаю выше, унижая здесь себя,
Чем больше пью вина я Бытия,
Тем все мудрее и трезвее я.
(369)
В теле мира душа — это Истины суть,
Твари — чувства, что мира наполнили грудь.
Элементы, природа — лишь органы тела,
Все в единстве проходит начертанный путь!
(376)
Кто ищет истину в обрядах, данных нам
Кто ищет догмы в школах, занимаясь сам,
Из-за завесы голос раздается:
Глупцы, не здесь ваш путь лежит, но и не там.
(400)
Тело мое и мощь исходят от Тебя!
Моя душа внутри и дух, все от Тебя!
Вся сущность от Тебя, и Ты ведь мой,
Я – Твой, так как в Тебе я потерял себя! —
(31)
Вплоть до Сатурна я обрыскал божий свет.
На все загадки в нем сумел найти ответ,
Сумел преодолеть все узы и преграды,
Лишь узел твой, о смерть, мной не распутан, нет.**
(32)
Была там дверь, но ключ к ней не нашёл,
Завеса, за которой тонет взор…
Молва звучала обо Мне и о Тебе,
Но позже нет, ни о Тебе, ни обо Мне. (11) —
(33)
Земля молчит. Пустынные моря
Вздыхают, дрожью алою горя.
И круглое не отвечает небо,
Все те же дни и звезды нам даря.
(34)
Таинственное чудо: «Ты во мне».
Оно во тьме дано, как светоч, мне.
Брожу за ним и вечно спотыкаюсь:
Само слепое наше «Ты во мне».
(35)
Спросил у чаши я, прильнув устами к ней:
«Куда ведет меня чреда ночей и дней?»
Не отрывая уст, ответила мне чаша:
«Ах, больше в этот мир ты не вернешься. Пей!»
(36)
И мнилось, глиняный сосуд давно
Когда-то жил, лобзал и пил вино;
А ныне поцелуи не дарить,
Лишь принимать, устам его дано.(12)
(44)
Если душа оставить может прах,
И обнаженной быть на небесах,
Так разве не позорно для нее
Здесь обитать в уродских глиняных тисках.
(50-52)
Меж истиной и ложью только нить;
Где ж тот алиф, которым бы открыть
Сумели мы к Сокровищнице путь
И к Самому Владыке, может быть?
Он зрим на миг и вновь завесой скрытЧто между тьмой и зрелищем стоит,Которое, чтоб вечность коротать,Он сам творит, играет и глядит.
(55-56)
Немало лет прошло с тех пор, друзья, Как новым браком сочетался я: Бесплодный Ум от ложа я прогнал, И дочь Лозы теперь жена моя. Как «есть» иль «нет», так «вверх» и «вниз» равно Определять умею я давно, Однако изо всех наук в одной Я был глубок — в науке пить вино.
(66-67)
Я душу посылал в незримый Край: «Лети, душа, и, что нас ждет, узнай!» И мне она, вернувшись, принесла Такой ответ: «Во мне и ад, и рай». Рай – воплощенных грез виденье, ад — Тень от души, расплавленной стократ; И эта тень на Тьме, откуда мы Вчера пришли, куда идем назад.
Умар ибн Али ибн аль-Фа́рид (около 1200г.)
Что есть ты, человек, сокрыто от тебя,
Не знаешь, что заря и ночь, и полдень дня
Есть все в Тебе? Седьмое небо тоже Ты,
В рев времени из этой сферы с высоты
Упал недавно; ты – живописца кисть,
Рисующая мир, а также свет и жизнь,
Что славу простирают даже до Ничто.
О, радость! Торжествую! Не знаю ничего
Только себя. Горю же я любовью весь,
Она внутри во мне. О, чудо из чудес!
Она вовне свернулась вкруг меня кольцом.
О, радость! Мысль мирская отошла потом,
Купец я и жемчужина, вот, два в одном,
Пространство, также время у ног лежат клубком.
О, радость! Когда в экстазе пребываю я,
Открыто все мне погружением в себя.
Абу Мухаммад Муслих ад-Дин ибн Абд Аллах Саади родился в Ширазе, столице Персии в 1176 году.
Он так характеризует свою жизнь и исследования: «Я странствовал по миру и везде я свободно общался с жителями, собирал что-то в каждом углу, подбирал колосок после каждого урожая.» Диван Саади у соотечественников считаться истинной соляными копями поэтов. Джами называет его «соловьем из рощи Шираза».
Мы назвали бы его нравственным философом суфизма. Его труды не содержат много метафизики.
ГУЛИСТАН СААДИ (или РОЗОВЫЙ САД):***
ДЕВИЗ:
Дней пять иль шесть — и розы цвет поблек,
А «Саду роз» назначен вечный срок.
Уйти, не сделав дела, — это стыд!
Не взвален вьюк, хоть барабан гремит!
Не нужно спать, о, путник, слишком много –
Ведь впереди неблизкая дорога!
- Лукмана спросили:
— У кого ты научился мудрости?
Он ответил:
— У слепых. Ведь они, пока не ощупают места, куда им нужно ступать, не двинут ногой.
— Мир, о, мой брат, пребывающий ни с кем.
— Спросите жителей ада, они скажут вам, что это рай.
— Все племя Адамово — тело одно,
Из праха единого сотворено.
Коль тела одна только ранена часть,
То телу всему в трепетание впасть.
— Знай, что от Бога разница врага и друга,
Так как сердца обоих на Его поруках.
— Коль можешь, ты не рань сердец чужих,
Ведь вздохи могут мир перевернуть.
— Не можешь в шутку ты сказать двух слов,
Чтобы из них мудрец не мог извлечь урок.
Из книги мудрости пускай прочтут сто глав –
Невежде все они для шуточек предлог.
Рано утром вчера громко птица запела,
И лишила меня и сознанья и сил.
Донеслись мои вопли случайно до слуха
Одного из друзей, что душе моей мил.
«Неужели способен от птичьего пенья
Потерять ты рассудок? – меня он спросил.
Молвил я: «Даже птица прославила Бога,
Вот и я – лишь посильно хвалу возгласил!»
— Однажды Пророк сказал Абу Хурейре: «Не приходи ко мне каждый день, чтобы наша дружба не крепла».
Святой сказал: «Не слышал я нигде,
Чтоб солнце при его всей красоте,
Назвал бы другом кто, и лишь зимой
Оно любимо, жар сокрыло свой.
Терпение есть клад, Лукман привык считать,
Ведь мудрым без терпения никак не стать.
Если бы каждая ночь Ночью Могущества стала,
То и сама б Ночь Могущества ценность свою потеряла.
Коль все камни превратились бы в рубины Бадахшана
То и стоить все рубины стали не больше бы камня.****
( Коран 97:1-5
Воистину, Мы ниспослали его в ночь Предопределения.
Откуда тебе знать, что такое ночь Предопределения?
Ночь Предопределения лучше тысячи месяцев.
В эту [ночь] нисходят ангелы и Дух (т. е. Джибрил) с дозволения их Господа, дабы исполнить [Его] веления [на этот год].
[В эту ночь] — ниспослание приветствий [верующим от ангелов] до [самого] наступления зари.)
Толпа найдет ли путь в палаты тайны те,
Подобно водам жизни скрытым в темноте?
Они как мотыльки сжигают крылья,
И шелкопряда чужды им усилья.
Покоя они ищут на груди,
Которая одна покой дает,
Уста же их по-прежнему сухи,
Хотя по краю их поток течет.
У них всегда в объятьях красота,
Но высохли от жажды их уста.
Не говорю: источник вод закрыт им,
Но жажду даже Нил не утолит им.
Ранние птички ценность книг розы лишь знают,
Не все, кто странички читают ее, понимают.
(Хафиз)
БУСТАН СААДИ (ПЛОДОВЫЙ САД или САД НАСЛАЖДЕНИЙ)
Во имя бога, наших душ отца,
Глагола уст премудрого творца,
Чья благодать все сущее объемлет,
Кто просьбе и раскаянию внемлет,
Во имя вечного, чей храм — наш свет,
И ведайте — другого бога нет!
Дверь ни пред кем не запирает он,
Несчастных хлеба не лишает он.
Два эти мира — два его созданья,
Лишь капли две от океана знанья.
Он милосерден. Перед ним едины
И равны твари, смертные и джинны.
И все живет в лучах его любви:
Мы — люди, птицы, пчелы, муравьи.
Он в щедрости своей ко всем нисходит,
И льется милостей его поток
По всей земле — на запад и восток.
Один лишь Бог да будет возвеличен,—
Он вечен, всемогущ и безграничен.
Безбрежны милости творца вселенной.
Один он вечен. Все иное тленно.
Им слабый и несчастный защищен,
Горячих просьб не отвергает он.
И лишь в его благорасположенье
Пути и судьбы тайные творенья.
Его величья мы постичь не можем…
Где те дары, что мы пред ним возложим?
Благ, бесконечен, щедр и вечен он,
Им путь созвездий предопределен.
И в непрерывной череде рождений
Жизнь обновляется его творений.
Пределов мудрости его высокой
Узреть не может земнородных око.
Не может Бога разум наш обнять,
Не может глубины его познать.
О, лицемерье набожных святош,
Ты прямиком в геенну их ведешь.
И коврики пойдут в геенну следом
За сонмом осужденных вечным бедам.
«То, что дано судьбою, береги!
Свой урожай в безумье не сожги!»
Коль ты во власти злобы и обмана,
Ты — истребитель своего хирмана.
Позор — богатство духа растерять
И у чужих колосья подбирать.
Не трать сокровища свои без меры,
Не растеряй, о брат мой, зерен веры!
На беды неудачливых смотри
И предостережение узри.
Моли простить пред карою ужасной! —
Потом вопить под палками напрасно.
Очнись! Не будь беспечен никогда!
Стыдиться поздно будет в день Суда.
«Бедняга! — кто-то мотыльку сказал.
Себе ты лучше б ровню поискал!
Горящая свеча тебя не любит.
Влечение твое тебя погубит.
Свеча султанам и царям сияет
И о любви твоей, поверь, не знает.
Она, блистая в обществе таком,
Прельстится ли ничтожным мотыльком?
Твоя любимая вельможам светит:
А ты сгоришь — она и не заметит!»
И мотылек ответил: «О глупец,
Пусть я сгорю, не страшен мне конец.
Влюблен я, сердце у меня пылает,
Свеча меня, как роза, привлекает.
Советы бесполезно расточать
Пред тем, кто не желает им внимать
В «Синдбаде» также сказано о том:
«Сравни советы с ветром, страсть — с огнем».
Костер под ветром ярче пламенеет,
Тигр, если ранен, пуще свирепеет.
От смерти кто себя убережет?
Пусть жар возлюбленной меня сожжет!
И если смерть для нас неотвратима,
Не лучше ли сгореть в огне любимой,
Вкусить блаженство, пасть у милых ног,
Как я — в свечу влюбленный мотылек! *****
Сноски:
- Монолог души.
- Божественность.
- Второй век.
- Божество.
- О работе под названием «Деяния адептов» Шемс-Эд-Дин-Мохаммед Хафеза будет сказано во второй части: Символы.
- Годхра – стеганое лоскутное покрывало, на которое факиры ложатся или накидывают на плечи.
- Срав. со средневековой концепцией «Леди Мира.»
- Хизер, «Зеленый Старик» является хранителем «источника жизни» и видом самоутверждающейся силы Божества.
- Коран II. 216, Илья обнаружил воду жизни.
- Сатурн – хозяин седьмого неба.
- Больше нет индивидуального существования.
- Следующее приписывается Аттару: жаждущий странник окунает руку в источник воды, чтобы напиться. Другой также приходит попить и оставляет глиняную пиалу. Первый странник берет ее, чтобы еще выпить воды, и с удивлением обнаруживает, что воду стала горькой. Голос с неба говорит ему, что глину, из которой сделана пиала, когда-то была человеком. Какую бы форму она ни принимала, никогда не может потерять горький привкус смертности.
* автор перевода не найден
** перевод О. Румер с 31 по 67
*** перевод Р.Алиева
**** перевод И.Бугаева
*****перевод В.Державина