Давайте исходить из того, что, во-первых, во всей природе и в каждом организме существует тенденция повторять любое действие, однажды совершенное; во-вторых, в каждой форме сознания существует способность изменять любое действие или ход действий.
Эти два отличительные признака сознание и формы являются важной двойственностью, стоящей за всем проявлением, которая выражается словами «дух» и «материя».
Ни один организм сам по себе не обладает разумом или какой-либо способностью к действию; это продукт, следствие, а не причина. Тело не обладает способностью просвещать само себя, как и ум, и, можно добавить, ни один из «принципов» человека или природы (или все они). Способность начинать действие или изменять действие, или воспринимать результаты действия заложена в сознании, а не в форме; в духе, а не в материи.
Но любой организм любого вида и качества сам по себе состоит из форм сознания или «жизней», каждая из которых обладает своим собственным радиусом восприятия, побуждением к действию и способностью к изменениям – все это сплачивается в своего рода унисон действий и согласованность направлений силой высшей жизни, которая использует такую комбинацию как средство или инструмент для собственного действия в более широком радиусе, чем она могла бы обеспечить по отдельности.
Сравнение с армией, с ее главнокомандующим, офицерами, рядовыми и большей или меньшей степенью дисциплины, является точной иллюстрацией природы любого организма, большого или малого. Человек – это организм, в котором эго является главнокомандующим, а его различные принципы или ножны в его армии с ее подразделениями и рядовым составом соответствуют уровню разума, форме сознания и действия, возможных в этой солнечной системе. Учителя – это те эго, которые привели свою армию в состояние совершенной дисциплины и владения собой и поэтому способны мгновенно и наилучшим образом управлять действиями в любом направлении, на любом плане бытия.
Человеку еще не удалось дисциплинировать свою армию. В его организме есть все необходимые элементы, но он не уверен ни в себе, ни в своей армии. Ему не хватает, во-первых, уверенности в себе, а во-вторых, знания того, что делать и как делать. Другими словами, он пока так же далек от того, чтобы иметь настоящую армию, как и от того, чтобы быть настоящим главнокомандующим. У него есть команда, у него есть власть, поскольку он, и никто другой, собрал своих новобранцев со всех шести направлений пространства; но он бывает то смелым, то робким, то решительным, то нерешительным, то слишком суровым, то слишком нетребовательным.
Ясно, что отдельные сущности, составляющие «армию» или природу, или принципы, или тело человека, обладают своей собственной целостностью, но должно быть также ясно, что «армия» не сама себя собрала и, как таковая, не обладает ни инициативой, ни силой, если только к этому не побудил и направил её человек или эго в целом.
Учение теософии – это наука о войне, которая включает в себя формирование, организацию и дисциплину армий, а также то, как использовать эту армию, когда она будет готова к войне. Ученик – это эго, которое учится и подготавливает себя к тому, чтобы стать настоящим главнокомандующим, и эго занималось этой задачей на протяжении бесчисленных жизней и добилось некоторого прогресса, но совершило много ошибок, и это находит отражение в привычках, стремлениях и качествах его армии.
Никто не может преодолеть их, кроме самого ученика. И он должен помнить, что лишь немногие из его солдат обладают достаточным разумом, чтобы быть в достаточной степени гибкими и послушными его инструкциям, указаниям и приказам. У каждого из них есть свои желания, свои амбиции, свои идеи, которые противоречат его целям и нарушают всякую истинную дисциплину армии. Если предоставить их самим себе, они взбунтуют, перестанут совершенно подчиняться и, в конце концов, отпадут.
Конечно, он мог бы убить своих мятежных солдат, но, если бы он это сделал, от этого не было никакой пользы его армии, ведь он нуждается в них, в каждом из них, если хочет, чтобы его армия была полноценной. И она должна быть полноценной, если он хочет быть главным на своем поле битвы. Что он должен сделать, так это искоренить в своих солдатах те привычки и наклонности, которые подрывают дисциплину. Только он может это сделать.
Его усилия тормозят невежество, отсутствие морального духа, приобретенные характеристики составных частей его армии; его собственная ошибочная тактика в прошлом; недостаток твердости в обеспечении повиновения своей воле. Вместе они составляют два серьёзных препятствия на его пути: инертность отдельных солдат; мятежные элементы в его второстепенных подразделениях.
Уверенность в себе, уверенность в своей способности изучать и применять науку войны, а также действия, основанные на этих двух принципах, — всё это составляет триединство, которое делает человека Учителем своей армии.
Чем больше мы медлим, чем больше тянем время и пытаемся нанять, подкупить или уговорить кого-то другого выполнять нашу работу за нас, тем более неуправляемой становится наша армия. Чем больше мы прислушиваемся к крикам солдат, чем больше мы уступаем их нарушениям дисциплины, тем труднее становится наша задача. Чем больше мы уклоняемся от учебы и деятельности, тем большую инерцию нам предстоит преодолеть.
Нам уже приходилось умирать много раз, то есть распускать нашу армию, не выполнив великой задачи. Кое-чему мы научились, но двум важным вещам мы еще не научились, а именно решительности (уверенности в своих способностях и целеустремленности) и труду (постоянных усилиях по изучению и применению нашего учения). Чтобы научиться этим двум вещам, требуется дисциплина. Ведь природа, повсеместно и незыблемо, есть ordre pour le mérite (порядок для достижения совершенства).