КАББАЛА

ЧАСТЬ 3
НЕМЕЦКАЯ РЕФОРМАЦИЯ И ИОГАНН РОЙХЛИН [1]

«Заставит дух лишь одного ума,
Идти толпу в едином направленье,
Как и от ветра катится волна,
И у быка всё стадо в подчиненье».
Бархам о гении Иоганна Ройхлина.

Слово «протестант» имеет отношение к просеиванию доказательств,
отделению истинного от ложного или порочного, и протесту против альянса.
Это было долгом и задачей тех, кто привел в движение Реформацию в
Германии. Системы религиозной власти используют Библию в качестве
основы, так как требуется некий элемент подобного рода, чтобы ухватить
крепкой, естественной и жёсткой хваткой самые глубокие чувства, надежды
и чаяния человеческого сердца, в своей идеальной чистоте. Но тогда, когда
это сделано, почти всегда эта основа в союзе с тонкой коррумпированной

[1] Правильное произношение фамилии Рейхлин, прим. пер.

властью предназначена для того, чтобы санкционировать всевозможные
злоупотребления против общего блага, права и здравого смысла. Такие
злоупотребления, особенно те, которые возникают на почве суеверия, растут
по мере глупости и невежества (из-за того же суеверия) среди народа,
которым они управляют без любви, жалости и ограничений. В результате
своего рода естественного процесса такое состояние возникает у самих
заговорщиков, низводя их на подобный низший уровень. Итак, когда потоку
задано направление, люди, учителя, а также правители погружаются в
дикость гражданской и религиозной жизни, более или менее открытую, или
более или менее различимую, почти не поддающуюся разрушению и не
имеющую даже надежды на это. Речь идёт о ситуации в Германии до 1348
года, когда был учрежден первый немецкий университет в Праге, после чего
другие были основаны в следующем порядке: Вена, 1365 г., Гейдельберг,
1386г., Кёльн, 1388г., Эрфурт, 1392г., Лейпциг, 1409г., Росток, 1419г.,
Грайфсвальд, 1456г., Фрайбург, 1457г., Tрир, 1472г., Ингольштадт, 1472г.
и так далее. Ситуация незначительно изменилась к лучшему, в промежутке
между 1455 годом, датой рождения Иоганна Ройхлина, и 1517 годом, когда
Лютер разместил свои девяносто протестов на воротах [2] Виттенберга.
Поскольку одно дело – учить философию в том виде, в каком она тогда
преподавалась (достаточно плохо), и трактовать ее, и совсем другое дело –
критиковать хромающую теософию любым открытым или публичным
способом. «В богословии был определенный круг вопросов, за пределы
которого никто не осмеливался выходить, поскольку свобода учителей была
ограничена сильной рукой церкви и ее служителей… Богословие давно
сделало философию своим рабом, и она все еще находилась в его власти,
когда эпоха, в которой Ройхлин родился и получил всестороннее
образование, разорвала эти оковы». [3] Тогда, как и сегодня, высшей карающей
властью были созданы и опубликованы во всех просматриваемых ею книгах
сведения о великих геологических эпохах, ограниченных шестью обычными
днями, потому что церковь так истолковывала текст Книги Бытия. В
Германии, как и в других местах, в то время простые истины священного
писания были по невинному невежеству и коварному обману искажены и
одеты в фальшивые одежды в соответствии с целями власти, играющей на
еще более низшем уровне невежества и суеверия. Как все мы знаем, в
попытке снять покров с чудовища, чтобы открыть и освободить подлинную
истину (какой бы она ни была правильной и объективной сама по себе, какой
бы необходимой она ни были для продвижения человечества в области
свободы знаний личности) в нынешние времена хотя бы частично, людям
пришлось пройти через адские муки, океаны крови и народные волнения. И
все во имя Христа! Сказано «частично», потому что даже после Реформации
работа по раскрытию истины и устранению ошибок не была закончена.

[2] Церкви Виттенберга, прим. пер.
[3] Материалы для этой статьи взяты из книг «Жизнь Рейхлина» Эрхама и «Лютер» Костлина.

Реформация, которая в результате непременно должна была повлиять на
развитие интеллекта, рано или поздно была извержена на мир не сама по
себе, в качестве предмета первостепенного исследования богословских
вопросов, но как событие, объективный момент, вызванный внешними
причинами, политическими, социальными, а также религиозными. Сельские
жители, или народные массы, которых в Англии называют «йоменами», а в
этой стране «фермерами» или «поселенцами», но там, как и здесь,
«крестьяне» (кастовый термин для низшего и униженного класса) страдали
от невыносимого угнетения разного рода. Незначительную заботу, если
вообще какую-то, проявляли в отношении этой части общества, которая, как
и сейчас, была, в сущности, тем производительным классом, на который
опирались все остальные классы, но который не чувствовал себя тогда, как
сейчас, в своей собственной стране, крайне необходимой и почти
единственной в своем роде спасительной опорой для сохранения
безопасности правительства и привилегий всего народа. Эта часть общества
страдала от вопиющей несправедливости. От классов бюргеров, даже в
свободных городах, было мало (если вообще кто-то был) представителей
непосредственно в советах нации. Они были разделены по интересам, и, в
конце концов, были подчинены вооруженными людьми, которые держали их
сильной десницей. Главы этого последнего класса, титулованная знать и
церковные служители, держались на неизмеримо огромном расстоянии от
страданий, труда, человеческого тела и сердца, которые обеспечивали их
высокие сословия. Иногда доходило дело до крайностей, признаки которых
можно было встретить в «крестьянских восстаниях», неоднократно
происходивших в течение второй половины пятнадцатого века и в первой
половине шестнадцатого столетия, как результат готовящейся Реформации.
«Недовольство народа было вызвано невыносимым и постоянно растущим
бременем, возложенным на них светскими и духовными магнатами, в виде
всевозможных налогов, выжимавших из них всё с помощью искусных
приемов (как и у нас, сейчас), и в виде феодальной повинности, которую они
должны были выполнять». Всё хватающая, плутовская, грабящая, сильная и
коварная рука, как обычно, в конце концов, превзошла себя в конвульсиях
возмущенного человечества. Подобно тому, как на чрезмерно напряженных
участках земли, повсюду угрожают штормы, бури и землетрясения с
вулканической деятельностью. Умные люди (особенно Лютер) ухватились за
возможность использовать любой предлог, например, продажа индульгенций
для сбора средств с целью постройки собора Святого Петра в Риме Львом X,
чтобы обнажить жонглирование божественными понятиями с той целью,
чтобы обмануть народ, сбить с толку и подавить во всех отношениях.
Каждый резкий удар под жалким ложным предлогом приводил в волнение
весь народ, как удар по стальному пруту, как предвестник избавления от зла.
То, что люди, по крайней мере, думали, что в протестантизме они найдут
решение своих проблем, вытекает из того факта, что «прежде чем
протестантизму исполнилось пятьдесят лет, несмотря на все трудности,
девяносто процентов населения Германии были протестантами».
Реформация была в какой-то мере подготовлена учениями отдельных людей,
до некоторой степени известными, но до установленного времени не было
возможности представить неоспоримые истины возбужденному и
раздражённому народу. «Отдельные великие люди приложили немало
усилий ради грядущей эры нового света, и многим учителям, например, Гусу
и Иерониму из Праги, предшествовали Конрад Стикна (1309 г.), Ян Милич
(1374 г.) и Мат. Янон (1394 г.), которые, как более глубоко мыслящие
богословы, подготовили умы людей, и вызвали интерес к более правильному
наставлению». Но такое … новое и удивительное наставление было трудно
реализовать. Настолько трудно, что Лютер, основываясь на своём опыте,
писал Спалатину: «Я до сих пор, неосознанно, учил всему, чему учил Гус и
Иоганн Штаупиц; одним словом, мы все гуситы, не зная об этом». А до этого
в 1473 году Иоганн Вессель, которого называли «светом мира», произвел
впечатление столь же новое, как и глубокое на юный ум Иоганна Ройхлина,
жаждущего нового учения, когда он сказал: «Папы могут ошибаться. Все
человеческие радости являются богохульством против Христа, который
полностью примирил и оправдал человечество. Только Богу принадлежит
власть предоставления полного отпущения грехов. Нет необходимости
исповедовать свои грехи священникам. Нет чистилища, кроме самого Бога,
который является огнем, очищающим от всякой скверны».
Умы самых способных людей были настолько скованы, настолько
ошеломлены, что они получили самые обычные и простые истины свободы
только благодаря огромным усилиям, и как сюрприз, как шок, и как смелое
ниспровергающее открытие. Это привело к тому, что, в конце концов,
Реформация лишь частично прояснила запутанные тайны, которые лежали на
виду, на поверхности.

Великая подготовка началась с «возрождения знаний» в Германии, которое
пришло с Востока через Италию, после падения Константинополя.
Прекрасная писательница, миссис Джемисон, пишет: «Пятнадцатый век был
периодом, пожалуй, самым замечательным за всю историю человечества,
отличавшимся самой выдающейся умственной деятельностью, быстрым
развитием ремёсел, первым неуклонным прогрессом в философских
исследованиях благодаря восстановлению классического обучения и двум
великим событиям, результаты которых не поддаются исчислению,
изобретение искусства печати и открытие Америки…. Будоражащая
активность того столетия вылилась в необычайное развитие человеческого
разума в начале XVI века. В эти дни мы часто слышим о «духе века», но в тот
чудесный век три могучих духа возбуждали общество до глубины души: дух
смелого исследования истины всех видов, который привел к Реформации;
дух смелых приключений, который вел людей в поисках новых миров за
пределы восточного и западного океанов; и дух искусства, благодаря
которому люди взлетели даже до седьмого неба находчивости».

Возрождение искусства в Италии началось с Чимабуэ в конце 13-го века и
достигло кульминации в конце 15-го века; и с ним пришло великое
возрождение знаний. Леонардо да Винчи родился в 1452 году, Иоганн
Ройхлин в 1455 году, Микеланджело в 1474 году, Тициан в 1477 году,
Альберт Дюрер примерно в то же время, Рафаэль и Мартин Лютер в 1483
году, Карреджо в 1493 году. Возрождение изучения иврита вызвало в 1509-10
годах возмущения доминиканцев, возглавляемых великим инквизитором
Хогстратеном. Они начались по совету еврея христианина Иоганна
Пфефферкорна, чтобы добиться указа императора об уничтожении всей
еврейской литературы, за исключением священных книг или Ветхого Завета.
Эти возмущения и преследования самой достойной и либеральной
инициативы были встречены и побеждены Иоанном Ройхлином, но тянулись
со всякими мучениями и горечью вплоть до 1515 года. Они готовили к
Реформации и положили ее начало; сама Реформация с ее главным
представителем Мартином Лютером произошла в 1517 году. В четырнадцать
лет Лютера отдали в школу в Магдебурге с братьями «нулле» или «нолле»,
мирянами в духовном обществе. Эти братья, иначе называемые
«гуманистами», были в то время главными создателями великого движения в
Германии за пропаганду интеллектуальной культуры и возрождение
сокровищ древнейшей «римской и греческой литературы», которая открыла
сознание, чтобы отвергнуть старую схоластику «или богословскую и
философскую школу науки о средневековье, систему мышления и
наставления, охватывающую, в действительности, самые высокие предметы
познания и существования, но в то же время не решающуюся встать на
независимый путь, или отклониться хоть на дюйм от традиций, догм или
указов церкви». Мышление Лютера с самого начала было независимым
благодаря новому классическому обучению. «Именно греческие и латинские
поэты, и в частности, их сочинения вызывали энтузиазм и подражание
учеников. Ради изысканных выражений и ученых бесед изучался плавный и
элегантный латинский язык, каким он является в трудах классических
писателей. Но далеко еще более важным было независимое движение
мысли, и таким образом открылся новый мир идей. По мере того, как эти
молодые ученики (Лютер – один из них) прошлого, научились презирать
чуждую им латынь и вялость монашеского схоластического образования и
тарабарщину того времени, они начали восставать против схоластики, против
догм веры, проповедуемых Церковью, и даже против религиозных взглядов
христианского мира вообще. История показывает нам разные пути
гуманистов в этом отношении; и мы встретимся с ними в другой раз,
рассматривая путь реформатора (Лютера), как оказавшего важное влияние на
ход Реформации».

Иоганн Ройхлин возглавлял школу гуманистов. В «Истории реформации»
Д’Обинье говорится: «Для торжества истины было, прежде всего,
необходимо, чтобы оружие, которым она должна была победить, было взято
из арсеналов, где оно пролежало целую вечность. Эти оружие было
священным писанием Ветхого и Нового Заветов. Необходимо было
возродить в христианском мире любовь к изучению священной греческой и
еврейской литературы. Человека, избранного провидением божьим для этой
задачи, звали Иоганн Ройхлин. «Сознание Лютера было открыто, обучено и
ориентировано на мышление, устремления и проблески света свободы,
готовя его к пути реформатора, через их изучение, Ройхлин же был признан
им главой. В этом он признается в письме к самому Ройхлину, в котором
пишет:
ЛЮТЕР РОЙХЛИНУ
«Бог с тобой, храбрый человек. Я благодарю божью милость, проявленную в
тебе, в том, что ты смог закрыть уста богохульников. Ты, хотя и
неосознанно, включил инструмент божественных советов, который очень
ждали все друзья более чистого богословия.
Ты и твои последователи думали продолжить дело одним путем, но Бог
повернул это по-другому. Я всегда хотел оказаться одним из твоих, но такая
возможность не представилась, однако мои молитвы и мои добрые
пожелания всегда с тобой. Если мне было отказано быть твоим союзником,
то на мою долю выпала честь быть твоим преемником, потому что клыки
этого «бегемота» вцепились в меня, как будто они хотят уничтожить
унижение, которое они пережили в перебранке с тобой (перебранка
Пфефферкорна и доминиканских монахов во главе с великим инквизитором
Хогстратеном). Я также противостою им, хотя и с гораздо меньшей силой
разума, но с не меньшей твёрдостью, чем ты противостоял им, и тем самым
ты бросил их на землю. Они отказываются сражаться со мной и не будут
ничего отвечать, но будут энергично продолжать применять силу; но жив
Христос, и я ничего потеряю, потому что ничего не имею. Твоя сила
немножко обломала рога этих зверей. Тем самым Господь привел дело к
тому, что истинным друзьям богословия, в конце концов, удалось более
осмотрительно и мягко противостоять тирании софистов, и что Германия
снова задышала, после того, как ее на протяжении многих веков угнетали,
нет, почти уничтожали богословием схоластов. Начало лучшему
образованию может положить только немало одарённый человек, и, как Бог
(если можно позволить такое сравнение), превратил в прах величайший из
всех камней, а наш Господь Христос затем из этого праха восстановил много
камней, так что ты принесёшь мало плодов, если тебя не убьют и не втопчут
в прах (доминиканцы), откуда восстанет много защитников священного
писания… Это дело моей души, которая связана с тобой, которая близка тебе
не только памятью, но и изучением твоих дел… Прощай, радуйся в Господе,
мой самый почитаемый учитель».

Поскольку Иоганн Ройхлин был руководителем и сущностью движения
гуманистов, которое сопровождалось впоследствии свободой мышления, а
также Реформацией, спровоцированной продажей индульгенций, он по
праву получил название, под которым он с тех пор известен:

ОТЕЦ НЕМЕЦКОЙ РЕФОРМАЦИИ
Совокупность или сущность Реформации всех видов оппозиции заключалась
в следующем: предоставить любому человеку буквальный текст Писания на
любом языке с полной свободой изучать, комментировать и открывать
истинное, существенное значение его же, без страха фанатичного
преследования. Только так и не иначе истинное достоинство религий, как
утверждал Гизо [4], может быть признано и принято всеми.

Ройхлин в своих исследованиях подлинного древнееврейского языка
Ветхого Завета и относящейся к нему литературы, познакомился с особенной
литературой каббалы как священным божественным учением Ветхого Завета.
В меру своих способностей он дал ученому и христианскому миру
неотъемлемую часть нового учения и истинного богословия. И в том, что это
было неотъемлемой частью Реформации, Иоганн Ройхлин был прав. Цель и
совершенство Реформации нельзя было достичь без обретения каббалы. Но
тогда еще не пришло время для её признания и принятия, потому что
Ройхлин не получил ключ для правильного толкования каббалы, хотя он,
возможно, и был у его наставников. Говоря открыто о существовании
философии каббалы, Ройхлин открыл источники и области для реформации
далеко за пределами узких границ, которыми предельные возможности
Лютера были непременно ограничены узостью его знаний; и именно на эти
источники и области мы теперь обратим наше внимание.

[4] Гизо говорит: «Какова цель религии, любой религии, истинной или ложной? Это – управлять
человеческими страстями, человеческой волей. Любая религия – это сдержанность, авторитет, власть. Она
приходит во имя божественного закона, чтобы покорять, умертвлять человеческую природу. Таким
образом, она прямо противопоставляет себя свободе человека. Именно человеческая свобода противостоит
ей, и именно её она хочет преодолеть. Это является великой целью религии, ее миссией, ее надеждой. Хотя
любая религия должна вступать в противоборство со свободой человека, хотя она стремится реформировать
волю человека, у неё нет никаких средств, с помощью которых она могла бы на него воздействовать. У неё
нет моральной власти над ним, кроме его собственной воли и его свободы. Короче говоря, когда они
используют внешние средства, когда они прибегают к силе, к соблазнению используют средства,
противоположные свободной воле человека, они относятся к нему так же, как мы относимся к воде, ветру
или любой совершенно физической силе. Они терпят неудачу; они не достигают своей цели; они не
оказывают никакого влияния; они не могут управлять волей человека. Прежде чем религия действительно
сможет выполнить свою задачу, необходимо, чтобы человек принял её добровольно; необходимо, чтобы
человек подчинялся, но добровольно или свободно, и при этом он все еще сохраняет свою свободу в разгар
такого подчинения. Именно в этом заключается двойная проблема, которую религии должны решить. Они
слишком часто ошибаются в своей цели. Они считают свободу препятствием, а не средством; они забыли
природу силы, к которой они обращаются, и относились к человеческой душе так же, как к материальной
силе. Именно эта ошибка привела их к тому, что они встали на сторону власти, на сторону деспотизма,
против свободы человека; рассматривая свободу как противника, они старались подчинить, а не защитить
её. Если бы религии справедливо рассматривали свои средства действия, если бы они не страдали от
естественного, но лживого предубеждения, они бы увидели, что свобода – это условие, без которого нельзя
управлять нравственностью человек; религия не имеет и не должна иметь никаких средств воздействия,
кроме строго нравственных. Они бы тогда уважали волю человека в своих попытках управлять ею. Они
слишком часто забывали об этом, и в результате религии, власть и свобода страдали вместе.