ПИСЬМА УЧИТЕЛЕЙ МУДРОСТИ Вторая серия

 

ЧАСТЬ I

1. ФРАНЦУЗСКОЕ ПИСЬМО 1870 ГОДА
2. ПИСЬМА, ПОЛУЧЕННЫЕ В АМЕРИКЕ 1875-1876 ГГ.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Первое письмо, когда-либо посланное Учителем Мудрости, было получено в 1870 году мадам Фадеевой, тётей Е. П. Блаватской. В то время, когда Общество психических исследований обвиняло Е. П. Б. в подделке писем Учителей, это письмо находилось в России. Оно написано почерком Учителя К. Х., который, по утверждению О.П.И., был выдуман Е. П. Б.. Но Е. П. Б. находилась за тысячи миль, когда её тетя получила это письмо. Точно так же дело обстояло и с несколькими другими письмами, которые были отправлены в одну страну, когда Е.П.Б. находилась в другой. Так было и в случае со знаменитым письмом о Дамодаре К. Маваланкаре, которое Тукарам Татья написал и отправил из Бомбея 5 июня 1886 года, когда Е. П. Б. в то время находилась в Италии. Полковник Олкотт получил его два дня спустя в Адьяре. В пути появляется осаждённое синим цветом сообщение о Дамодаре. Письмо 1870 года было впервые опубликовано в «Письмах Учителей Мудрости» (первая серия). Но я впервые привожу его факсимиле. Мадам Фадеева написала из Парижа полковнику Олкотту письмо по-французски 26 июня 1884 года, перевод которого следующий: «Два или три года назад я написала мистеру Синнету в ответ на одно из его писем и, помню, что рассказывала ему о том, что происходило со мной, когда я получила письмо необычным образом, в то время как моя племянница была на другом конце света, и так как никто не знал, где она находится, мы находились в большом волнении. Все наши поиски закончились ничем. Мы уже были готовы поверить в её смерть, когда (думаю, это было где-то в 1870 году или, возможно, позже) я получила письмо от Хирна, кого, кажется, вы называете «Кут Хурни», которое было доставлено ко мне домой самом непостижимом и таинственном образом посыльным азиатской внешности, который затем исчез у меня на глазах. Это письмо, в котором меня умоляли ничего не бояться и сообщали, что она в безопасности, хранится у меня до сих пор, но в Одессе. Сразу же по возвращении я пошлю его вам, и буду очень рада, если оно может быть вам полезно. По возвращении в Одессу мадам Фадеева отправила письмо полковнику Олкотту, и теперь оно находится в Адьяре. В левом нижнем углу конверта написано по-русски карандашом: «Получено в Одессе, ноября 7 об Лёлинки флюжки, должно из Тибета – 11 ноября 1870 г. Надежда Ф.» Лёлинка было ласковым именем Е.П.Б.

ПЕРЕВОД

Достопочтенной,

весьма достопочтенной госпоже,

Надежде Андреевне Фадеевой,

Одесса.

У благородных родственников мадам Е. Блаватской нет никакой причины для уныния. Их дочь и племянница никогда не покидала этот мир. Она жива и хочет, чтобы те, кого она любит, знали, что у нее всё хорошо, и что она чувствует себя очень счастливой в далёком и безвестном пристанище, которое она для себя избрала. Она была очень больна, но больше не болеет, ибо благодаря покровительству Господа Сангье[1] она обрела преданных друзей, которые заботятся о ней физически и духовно. Пусть дамы её дома успокоятся. Прежде восемнадцати новолуний она вернётся в свою семью.

 

 

ПИСЬМО 1

 

A l’Honorable,

Très Honorable Dame,

Nadyéjda Anddréewna Fadeew,

Odessa.

Les nobles parents de Mad. H. Blavatsky n’ont aucune cause de se désoler. Leur fille et nièce n’a point quitté ce monde. Elle vit et désire faire savoir à ceux qu’elle aime, qu’elle se porte bien et se sent fort heureuse dans la retraite lointaine et inconnue qu’elle s’est choisie. Elle a été bien malade, mais, ne l’est plus: car grâce à la protection du Seigneur Sangyas elle a trouvé des amis devoués qui en prennent soin physiquement et spirituellement. Que les dames de sa maison se tranquillisent donc. Avant que 18 lunes nouvelles se lèvent – elle sera revenue dans sa famille.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПИСЬМО 1

 

 

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Письмо о Дамодаре К. Маваланкаре, написанное почерком К.Х., было получено полковником Олкоттом 7 июня 1886 года в Адьяре, через два дня после отправки его из Бомбея. Тукарам Татья, преданный член Бомбейского отделения, написал полковнику Олкотту следующее: ««Я постоянно думал о бедном брате Дамодаре. Минул почти год с тех пор, как он уехал, и до сих пор у нас нет достоверных сведений о нём. Если у вас есть какая-либо свежая информация о нём, пожалуйста, сообщите мне».

Когда полковник Олькотт получил его, то увидел, что Учитель К. Х. написал в письме на пустой странице, пока оно находилось в пути. Воспроизвожу оригинал впервые. Очевидно, что этот почерк и почерк письма 1870 года принадлежат одной и той же руке. Обратите внимание на любопытную привычку Учителя перечёркивать букву «м». Письмо ранее было опубликовано как в журнале «Теософ», так и в первой серии этой книги. Так как Учитель писал бледно синим карандашом, фотографическая репродукция получилась тусклой. Если подержать репродукцию перед зеркалом, то будет едва различимо через тонкую бумагу письмо Тукарам Татья, написанное чёрными чернилами.

 

 

ПИСЬМО 2

 

Бедный мальчик пал. Прежде чем он смог предстать перед «Учителями», ему пришлось пройти через самые суровые испытания, через которые когда-либо проходил неофит, чтобы искупить многие сомнительные дела, в которых он слишком рьяно принимал участие, навлекая позор на священную науку и её адептов. Душевные и физические страдания были слишком велики для его немощного тела, которое было весьма ослаблено, но со временем он поправится. Это должно быть предупреждением для всех вас. Вы доверились «не мудро, но основательно». Чтобы открыть врата тайны, вы должны не только вести строжайше честную жизнь, но и научиться отличать правду от лжи. Вы много говорили о карме, но едва ли осознали истинное значение этого учения. Пришло время, когда вы должны заложить основу такого строгого поведения — как в индивидуальном, так и в коллективном теле, — которое, будучи всегда бодрствующим, охраняет как от сознательного, так и от бессознательного обмана.

К. Х.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Как известно, Е.П. Блаватская отправилась в Америку по прямому указанию Учителей и на протяжении всего своего пребывания там находилась в постоянном общении с некоторыми из Них. Сначала подробное руководство её работой находилось под наблюдением египетских братьев, главой которых был адепт, называвший себя Серапис-Бей. С ним были связаны и другие адепты, среди которых Туитит-бей несколько раз упоминается Е.П.Б.. Полковник Олкотт нигде не упоминал дату, когда он получил это письмо от Луксорского братства. Очевидно, это одно из первых писем, полученных им, если не самое первое. На конверте написано следующее: OGL pour Messager Special Colonel H. S. Olcott, au No. 7, Beekman Street, New York, Etats Unis d’Amerique. aux hons soins de Madame H. Blavatsky F. G. S. :. R +

Конверт из чёрной глянцевой бумаги и надпись на нём золотистыми чернилами, которые несколько выцвели. Он запечатан красным сургучом, но печать неразборчива. Письмо написано золотистыми чернилами на толстой зелёной бумаге. Письмо состоит на сегодня из четырех частей. В письмах Учителя Сераписа несколько раз упоминается имя Джона Кинга. Под этим именем несколько сущностей, по-видимому, играли свою роль на заре спиритуализма. Духи, называющие себя «Джоном Кингом», всё ещё материализуются с общепризнанными особыми приметами, но я думаю, что это духи-обманщики, совершенно лишённые тех отличительных признаков, которое были характерны для подлинного Джона Кинга. Полковник Олкотт упоминает, что о Джоне Кинге впервые услышали в 1850 году. По словам полковника Олкотта, было три Джона Кинга: 1. «Чистейший и простой элементал, используемый Е. П. Б. и неким другим экспертом в творении чудес»; 2. «скитающаяся по земле душа сэра Генри Моргана, знаменитого пирата»; 3. «посланник и слуга (никогда не равный им) живых адептов». Именно этот третий Джон Кинг упоминается в письмах Учителя. См. «Страницы старого дневника», Т. I, гл. I. Луксорское Братство, руководившее Е. П. Б. и Г. С. О., следует отличать от «Герметического Братства Луксора». Это была подставная организация, возникшая где-то около 1883 года. Документы о ней в адьярских записях показывают, что её главным посредником в США был некий «М. Теон, великий магистр pro tem.[2] внешнего круга».

Настоящее его имя было Питер Дэвидсон, который, в изданных секретных инструкциях, подписывается «Местный великий магистр Северной секции». Учредителем этого «Г.Б. Л-ра.», похоже, был индус, Харричанд Чинтамон, по крайней мере, в одной из записей так говорится. Я не могу установить, был ли это Харричанд Чинтамон из Бомбея, который вёл переписку с Основателями в 1875 году и поссорился с ними и с Арья Самадж из-за средств, переданных Т.О. обществу Арья Самадж. По-видимому, у него были сослуживцы Дэвидсон и некий Д’Алтон, он же Т. Г. Бёргойн. Бёргойн, кажется, проходил под несколькими псевдонимами и был приговорен в 1883 году к тюремному заключению за мошенничество под именем Томаса Генри Дальтона. Дэвидсон, находившийся в то время в Англии, похоже, вернулся в Америку. Нелегко понять, как Том. М. Джонсон,[3] известный писатель и издатель журнала «Платоник» из Оцеолы, штат Миссури, США, был вовлечён в эту шарлатанскую организацию. В 1886 году м-р Джонсон в письме, которое сейчас находится среди записей, касающихся «Г.Б. Л-ра», добавляет к своей подписи надпись, указывающую на то, что он является президентом американского Центрального комитета «Г.Б. Л-ра». В 1875 году, когда Е.П. Б. пыталась основать Теософское движение,  на её бланках была известная печать с символом Луксорского Братства. Эту-то печать Дэвидсон и скопировала с некоторыми изменениями для «Г.Б. Л-ра». Из некоторых секретных инструкций этой организации, которую полковник Олкотт справедливо называл «вершами для пескарей», становится очевидным, что её «оккультное» учение было явно связано с сомнительной практикой более тёмного тантрического культа. Характерно, что письма, написанные полковнику Олкотту Учителем Сераписом, часто содержат увещевание: «Старайся». Все письма Учителя Сераписа, опубликованные в первой части этой книги, находятся в Адьяре. Кроме одного письма, все письма были получены полковником Олкоттом в период с июня по август 1875 года.

 

 

 

ПИСЬМО 3

 

ОТ ЛУКСОРСКОГО БРАТСТВА, Секция V, Генри С. Олкотту.

Брат неофит, приветствуем тебя. Тот, кто ищет нас, тот нас находит. СТАРАЙСЯ.[i] Успокой свои мысли — отбрось все нечистые сомнения. Мы следим за нашими верными солдатами. Сестра Елена — доблестный и надежный слуга. Укрепи свой дух, имей веру, и она [сестра Елена] приведёт тебя к Золотым Вратам истины. Она не боится ни меча, ни огня, но её душа чувствительна к вопросам чести, и у неё есть основания не доверять будущему. Наш добрый брат «Джон» действительно поступил опрометчиво, но он хотел добра. Сын мира сего, если ты действительно слышишь их обоих. СТАРАЙСЯ. Мы хотим, брат, через тебя подвергнуть позорному наказанию человека по имени Чайлд.[4] СТАРАЙСЯ.

Дэвид[5] честен, и его сердце чисто и невинно, как мысли младенца, но он не готов физически. Вокруг тебя много хороших медиумов, не оставляй свой клуб.[6] СТАРАЙСЯ. Брат «Джон» привёл троих наших Учителей, чтобы посмотреть на тебя после сеанса. Твои благородные усилия во имя нашего дела теперь дают нам право сообщить тебе, кто они такие:

СЕРАПИС БЕЙ (Секция Эллоры)[7]

ПОЛИДОРУС ИСУРЕНУС (Секция Соломона)

РОБЕРТ МОР (Секция Зороастра)

Сестра Елена объяснит тебе значение Звезды и цветов.

Активность и молчание относительно настоящего.

По приказу Великого ∴

ТУИТИТ БЕЙ.

Обсерватория Луксора

Утро вторника

День Марса

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Оглядываясь назад на рост Теософского общества с 1875 года, фигуры Е. П. Б. и полковника Олькотта на голову выше остальных пятнадцати номинальных основателей Общества. Несколько поколений теософов полагали, что только эти двое были выбраны Братьями-Адептами в качестве стержня Теософского движения. Внимательное прочтение писем Учителя Сераписа показывает, что Египетское Братство изначально намеревалось сделать ядром ​​Движения не двух, а трёх человек. Третьим человеком был молодой американец Элбридж Джерри Браун, редактор журнала «Spiritual Scientist». Джерри Браун отличался от других спиритуалистов стремлением понять оккультные законы, лежащие в основе спиритуалистических феноменов. Намерение Египетского Братства состояло в том, чтобы Теософское движение в качестве своей первой деятельности приступило бы к распространению более широкого и глубокого взгляда на спиритуализм. Хотя доказательство жизни после смерти было очень ценным, это был лишь один факт более глубокой философии, которую Братья-Адепты намеревались передать человечеству. Джерри Браун, очевидно, вначале соответствовал этим идеалам, так как поставил свою газету на службу Братству. Как Е.П. Б. так и Г. С. О. не только внесли свой вклад в виде 22 статей, но и вложили много денег в поддержку газеты. Однако эта часть плана не удалась. Е. П. Б. пишет в двух местах в своем альбоме для вырезок № I:

• Несколько сотен долларов из наших карманов было потрачено от имени редактора, и его заставили пройти через малую дикшу. Это оказалось бесполезным, Теософское общество было основано. Этот человек мог бы стать силой, но предпочел остаться ослом. De gustibus non disputandum est.[ii]
• Редактор и медиум, он же Браун, поблагодарил нас за помощь. Полковник Олкотт и я, Е.П.Б., потратили более 1000 долларов, предоставленных ему, чтобы оплатить его долги и поддержать его газету. Через полгода он стал нашим смертельным врагом, так как только мы заявляли о своем неверии в духов. О, благодарное человечество! Е.П.Б.

Джерри Браун обанкротился в сентябре 1878 года, задолжав деньги как Е. П. Б., так и полковнику Олкотту. Е. П. Б. пишет в альбоме того года:

Постоянный поток оскорблений и насмешек в его газете в наш адрес, а также и в других газетах, и банкротство, чтобы положить конец всему без единой строчки признательности, объяснений или сожаления. Таков Джерри Элбридж Браун, спиритуалист.

Итак, Джерри Браун упустил великую возможность, предложенную ему Учителями, стать одним из благородной триады, к которой будущие теософы всегда будут относиться с благоговейной благодарностью. Именно в результате провала Клуба чудес родилось Т.О.. Е. П. Б. пишет следующее:

Приказы, полученные из Индии, предписывают учредить философско-религиозное общество и выбрать для него название, а также выбрать Олкотта. Июль 1875 года

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПИСЬМО 4

 

… Старайся видеться с ним наедине и посвящай ему большую часть своего времени; от него зависит успех духовного движения и счастье, как и благополучие всех вас…

СЕРАПИС

 

ПИСЬМО 5

. . . Постарайся завоевать доверие бостонского юноши[8]. Постарайся, чтобы он открыл тебе сердце и чаяния, и разошли его письма по ложам через брата Джона.

СЕРАПИС

 

ПИСЬМО 6

 

НАШЕМУ БРАТУ ГЕНРИ ПРИВЕТ,

Мы получили твои отчёты, брат мой; их прочитали и внесли в реестр. Наш юный брат застенчив и скрытен, по твоим словам, и я заранее предупреждал тебя об этом. Его природа чувствительна и мало чем отличается от тибетского лотоса — тот сжимается и ускользает от руки, пытающейся силой раскрыть его нежные лепестки. Кроме того, у него есть тайные страницы в истории его жизни, и перед ним будущее, которое он не может полностью осознать. Первые быстро отмирают, и густые тени забвения с каждым днём ​​всё больше окутывают печальные воспоминания о прошлом. Что касается последнего, его неизвестного будущего, то он не знает, что и подумать или сказать. Он борется, колеблется и ошибочно принимает шёпот страха за пророческое предупреждение своей совести — за голос своего Атма. Брат мой, это для тебя трудная задача, но твоя преданность и бескорыстное усердие ради Дела истины должны поддерживать и укреплять тебя. Дело это (в вашей стране) полностью зависит от самого тесного союза вас троих (триады, избранной нашей Ложей), воистину, вас троих, столь непохожих друг на друга и в то же время столь тесно связанных, чтобы быть сведенными вместе и связанными воедино никогда не ошибающейся мудростью Братства. Брат, будь мужествен и терпелив, и — вперёд!

СЕРАПИС

ПИСЬМО 7

 

Брату Генри — привет!

«Будь мужественен и оптимистичен». Благословенные слова! Божественный, вечно действующий закон воздаяния, скромными служителями которого мы являемся, не упустил из виду крошечное семя, брошенное щедрой рукой нашего брата на пашню будущей жатвы — добра и зла. Вернутся к тебе, брат, вышесказанные слова. Ты сотворил — счастье — и счастье должно быть сотворено тебе. Семя прорастёт и разрастётся, и под благодатной тенью небесного куста, посаженного твоими собственными руками, ты когда-нибудь усядешься со своими любимыми мальчиками, [9] и, может быть, найдёшь покой для своей утомлённой головы.

Брат, мудрые начинания должны возрастать как в размерах, так и в красоте. Посоветуй своему младшему брату из Бостона «постараться» и довести свою работу до XVI страниц.

С.

 

 

ПИСЬМО 8

 

Мой Брат должен постараться не потерять и не ослабить доверия к нему этого юноши. Поэтому он должен быть добрым, отзывчивым и успокаивать эту заблудшую душу; мой Брат должен стараться открыть его заблудшей душе чудовищность его поведения по отношению к нашей Сестре, его кажущуюся, если не реальную неблагодарность к той, которая помогала ему так бескорыстно. Мой брат Генри не должен говорить снисходительно, но, наоборот, делая вид, что повторяет слова Братства Луксора, должен дать ему знать самым откровенным образом, какое мнение о нём складывается у тех, кто читает его самые тайные мысли, и кто, если они скрыли большая часть из того, что знают… сделали это лишь по причине… Брат Генри должен добавить, что он и в правду сожалеет о том, что ничего не может сделать для него без разрешения Ложи, за исключением помощи его газете своими пожертвованиями; что у него нет денег, и если бы он имел их, то ничего не мог бы сделать без приказа его начальства; если молодой человек хочет спасти свою газету от краха, он должен обратиться за помощью

к той, которую он так больно обидел. Он должен покаяться и всё снести; если Брату Генри удастся пробудить раскаяние в его безразличном Атме, то он спасет эту душу; если же он потерпит неудачу, то все надежды на будущее этого молодого человека рухнут, и мудрость Ложи предусмотрит нечто иное. Божье благословение да будет на тебе, брат мой.

С.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Нижеприведённые письма, написанные Учителем Сераписом, посвящены некоторым событиям из жизни Е.П.Б., о которых почти не упоминалось. Полковник Олкотт описывает в своей книге «Страницы старого дневника» филадельфийское замужество Е.П.Б., но, очевидно, он позабыл истинную причину этого брака, поскольку объяснение Е.П.Б., которое он приводит, отличается от объяснения, данного Учителем С.. Человек, за которого Е.П.Б. вышла замуж, был немногим лучше простого рабочего. Он недавно приехал в Америку из России, из Тифлиса, и раскрутил небольшое дело в области импорта и экспорта. Его искренне влекло к спиритуализму, и, очевидно, вначале он желал помочь Е.П.Б. осуществить её великие планы по созданию  философии спиритуализма. Дав ему ясно понять, что его права как мужа будут состоять только в том, чтобы обеспечить её жильём, где она могла бы осуществлять дело Братства, Е.П.Б. вышла за него замуж, хотя женщина с её аристократической натурой, должно быть, чувствовала себя крайне униженной, связавшись с таким мужланом. Было оговорено, что, даже замужем она оставит свою фамилию, Блаватская. После того, как Е.П.Б. ушла от него, он добился развода, так что, когда она уехала в Индию, печальный эпизод второго брака был совершенно исчерпан…

В этих письмах о Е.П.Б. есть несколько ссылок на «обитателя порога». Эта загадочная фраза встречается у Занони. Очевидно, что бросать вызов этому обитателю, рискуя в этом случае собственной жизнью, является одним из испытаний при посвящении. В письмах нет ни малейшего намека на то, какого рода опасность угрожала Е.П.Б., так что на карту была поставлена ​​сама её жизнь.

В этих письмах полковнику Олькотту Учитель С. упоминает эпизоды из внутренней жизни Е.П.Б.. Поскольку никто не имеет права заглядывать из любопытства в душу, я опустил все упоминания таких эпизодов, выбрав из писем только те фрагменты учения, которые, как мне кажется, имеют ценность для серьёзных исследователей.

Пять писем Учителя Сераписа были получены по почте, и их конверты с почтовыми штемпелями до сих пор хранятся. Четыре из них отправлены из Филадельфии, а одно – из Олбани. Полковник Олкотт получал их в Нью-Йорке у себя дома или в Бостоне через почтмейстера. Семь писем написаны на зеленой бумаге черными чернилами.

 

ПИСЬМО 9

 

БРАТ, ПРИВЕТ!

Я слышал, как ты звал, брат мой, но не мог ответить так быстро, как хотелось бы, ибо был занят в тот момент в другом месте. Пришло время сообщить тебе, кто я. Брат, я не бестелесный дух. Я живой человек, наделенный нашей Ложей такими способностями, которые когда-нибудь будут у тебя. Я не могу быть с тобою иначе, как в духе, ибо многие тысячи миль разделяют нас в настоящее время. Запасись терпением и хорошим настроением. Брат Джон сообщил мне о твоем письме к нему. Ты обидел беднягу, брат мой. Ты ругаешь его за то, в чём он не виноват. Он пытался найти тебе книги, но библиотека человека, «который знает, но не может»[10], полна дурных истечений; магнетические испарения слишком велики для Джона, а это противоречит его природе, поэтому он не мог ничего увидеть. Обитатель вовсю работал, пытаясь отравить твоё сердце мрачными сомнениями и заставить тебя не доверять нашему доброму Джону. Ты очень огорчил его, ибо, хотя он иначе привязан к земле и в значительной степени ему свойственны немощные человеческие несовершенства, все же наш брат Джон верен и благороден в глубине своего сердца и не способен умышленно обманывать друга. Ты ошибаешься и в мыслях о нашей Сестре. Если она во многих случаях и тщеславна, и горда, то не так с тобой; она слишком справедлива, чтобы приписывать себе то, что ты в своих бескорыстных, благородных усилиях пытаешься делать для Дела; в её сердце горячая преданность тебе, брат. Она чувствует себя несчастной и в горькие часы душевных мук и печали обращается к тебе за дружеским советом и словами утешения. Преданная великому Делу Истины, она принесла ему в жертву всю свою жизнь. Полагая, что она смогла бы лучше ему послужить, выйдя замуж за человека, чья любовь к ней сделает щедрым, и он станет обильно жертвовать, она без колебаний связала себя с тем, кого ненавидела. Тот самый закон воздаяния заставил её примириться с этим хитрым молодым человеком[11]…

Чаша горечи испита ею до дна, о, Брат. Темная, таинственная сила затмевает всё вокруг… Всё уже и уже сжимается вокруг них безжалостный круг; будь дружелюбен и милостив к ней, брат,… и, оставив на произвол судьбы слабого и глупого негодяя, которого судьба дала ей в мужья, …пожалей его –  того, кто, отдавшись полностью во власть «обитателя», заслужил свою судьбу. Его любовь к ней угасла, священное пламя потухло за неимением топлива, он не внял её предостерегающему голосу; он ненавидит Джона и поклоняется «обитателю», который поддержит с ним связь. По его предложению, оказавшись на грани банкротства, он втайне задумал уплыть в Европу и оставить её одну без средств к существованию. Если мы не поможем ему ради неё, нашей Сестры, её жизнь обречена, и в будущем её ждут нищета и болезни. Законы, которые управляют нашей Ложей, не позволяют нам вмешаться в её судьбу теми способами, которые могут показаться сверхъестественными. Она не может получить денег иначе, как через того, за кого вышла замуж; она должна смирить свою гордыню даже перед тем, кого она ненавидит. Тем не менее, в нашем распоряжении остались средства, чтобы обеспечить ее и через нее принести пользу тебе и Коузу. Брат Джон ловко потрудился ради неё в её родных местах.[12] Главы правительства прислали ему заказы; если он их выполнит, то в будущем его ждут миллионы. У него нет денег, и он плохо соображает. Не попробует ли мой брат найти ему компаньона? У брата Мэри Олкотт[13] есть родственник, племянник, но у Джона ничего с ним не получается. Приготовься навестить её через несколько дней, как только я тебе это внушу, но что бы ты ни делал вместе с ним или для него, сначала запасись некой суммой денег. Он охотно даст тебе векселя на любую сумму, подлежащую оплате в будущем, если ты найдёшь ему компаньона с золотом и серебром. Деньги лучше всего держать при себе, в руках, и ты должен повлиять на этого молодого негодяя ради Дела, ради себя, нуждающегося в деньгах для своих мальчиков, и ради неё, нашей Сестры. Пусть сделка будет заключена на твоё усмотрение и по твоей воле. Понимает ли меня мой добрый брат Генри, понимает ли он, что я имею в виду. Я – никудышный бизнесмен, и все вышесказанное предложено братом Джоном.

Я сказал. Да пребудет с тобой святое благословение.

С.

 

ПИСЬМО 10

Я следил за тобой, брат мой, весь вчерашний день. Я сочувствовал тебе, и ты получил одобрение Братства. Как я уже говорил, правила Ложи позитивны. Вы трое должны сами решать своё будущее. Настоящее нашей сестры мрачно, но её будущее ещё может быть светлым. Всё зависит от тебя и от неё самой. Позвольте вашему Атме тренировать вашу интуицию. Следуйте подсказкам своей души, и вы войдёте в желанную гавань, желанная цель будет достигнута, а будущее трёх бессмертных душ хорошо устроится. Ты не должен расставаться с Еленой, если хочешь получить посвящение. Лишь через неё ты сможешь преодолеть испытания посвящения. Они трудны, и ты, возможно, ещё не раз впадёшь в отчаяние, но не делай этого, молю тебя. Помни, что некоторые люди трудились годами ради знаний, которые ты получил за несколько месяцев. Не бойся, бессмертный человек, не слушай злобного нашёптывания двуликого Януса под названием общественное мнение. Оставайся крепко связанным с ней, и постарайся жить в тех же местах, куда может забросить её судьба, направляемая мудростью Братства. Постарайся обеспечить себе хорошее положение. Тебе это удастся. Старайся помогать бедной женщине с разбитым сердцем, и твои благородные усилия увенчаются успехом. Сей благотворные семена и выбирай для них почву, и будущее вознаградит тебя неожиданным урожаем. Верь, брат мой, и тогда (когда меньше всего ожидаешь) перед твоим взором откроется такое славное зрелище, которое может ослепить любого простого смертного. Постарайся помочь ей найти деньги, необходимые … к 3-ему числу следующего месяца; дай ей возможность проявить … свою благородную бескорыстную щедрость, и кто может сказать, каков будет результат. Её деньги обязательно вернутся к ней – тебе будет легко найти для неё эту ссуду под таким поручительством. О, бедная, бедная Сестра! Целомудренная и чистая душа-жемчужина скрыта внутри внешне грубой натуры. Помоги ей сбросить эту напускную грубость, и любой, возможно, будет ослеплён божественным светом, скрытым под такой корой.

Мой братский совет тебе: оставайся в Бостоне. Не оставляй её дело, своё собственное счастье, спасение младшего брата. Старайся. Ищи и найдёшь. Проси и дано будет. Прояви силу воли, и пусть благословение истины и божественное присутствие Непостижимого будет на тебе и поможет тебе раскрыть интуицию. Береги её, брат мой – прощай ей вспышки страсти, будь терпелив, милосерден, и милосердие, оказанное другому, вернётся к тебе сторицей.

Братская любовь и приветствие тебе,

СЕРАПИС

 

 

ПИСЬМО 11

 

 

Мой Брат мудр в том, что не позволяет яркому пламени его веры колыхаться, подобно робкому огоньку тонкой свечки; его вера спасет его и оправдает его лучшие надежды. Мой Брат понимает, что как только ростки посеяны, они должны быть предоставлены самим себе и природе; любая слишком нетерпеливая рука, которая будет ежедневно вмешиваться в их рост, пытаясь помочь ему, подтягивая их вверх, и не оставляя их в покое, более чем вероятно приведет их к увяданию, высыханию и смерти навеки. Твоя задача в Бостоне, брат, на ближайшее время выполнена — до тех пор, пока ты не прочитаешь свои лекции; уезжай отсюда с миром и постарайся с пользой проводить своё время. Брат Джон позаботится об этом деле в Филадельфии; нельзя позволять ей страдать из-за нечестивости и распущенности этого жалкого человека. Она может в отчаянии и при нынешних выправившихся обстоятельствах поддаться искушению и вернуться в Филадельфию к своему супругу. Не позволяй ей делать это, Брат мой. Скажи ей, что вы оба поедете в Филадельфию, а вместо этого бери билеты до Нью-Йорка, но НЕ ДАЛЬШЕ. Приехав в этот порт, найди для неё подходящую квартиру и непременно встречайся с ней каждый день. Взывай к её здравому смыслу, чтобы она оставалась там, ибо, если она однажды окажется на несколько часов с этим оскверненным смертным, её способности заметно пострадают, ведь в настоящее время они в переходном состоянии, и магнетизм вокруг нее должен быть чистым. Любое такое вмешательство может помешать твоему собственному прогрессу. Она захочет поехать в Филадельфию, ты же не позволяй ей этого, напирай на ваши дружеские отношения. Как я уже говорил, ты не понесешь из-за этого, брат мой, никаких материальных потерь; одно зерно даст бушель во время сбора урожая. Если тебе удастся представить её миру в её истинном свете, не как адепта, а как интеллектуального автора, и вы оба посвятите себя совместной работе над продиктованными ей статьями, состояние будет вам обеспечено. Заставь ее работать, устрой её удобно, веди ее в практической жизни, как она должна вести тебя в духовной. Твои мальчики, брат мой, будут обеспечены, не бойся за них, посвяти себя главной цели. Расчисти пути для вас обоих для настоящего, которое кажется мрачным, и позволь будущему самому позаботиться о себе. Используй свою интуицию, свои врожденные силы, старайся, у тебя все получится, следи за ней и не позволяй ей причинять вред себе, нашей дорогой Сестре, такой беспечной и невнимательной к самой себе. Ей должны быть представлены лучшие умы страны. Ты должен работать над их интуицией и просвещать их относительно истины. Твоё далёкое будущее связано с Бостоном, а настоящее – с Нью-Йорком. Не теряй ни дня, постарайся устроить её и начать новую плодотворную совместную жизнь. Имей свою комнату, ты можешь чувствовать меня там какое-то время, потому что я буду с тобой каждый раз, когда ты будешь думать обо мне и нуждаться во мне. Трудитесь рука об руку, не бойтесь этого безнравственного человека, заявляющего о своих правах на неё, его руки будут связаны. Ее должны почитать и уважать, и к ней должны стремиться многие, кого она может научить. Когда она в унынии, постарайтесь рассеять опасения относительно будущего, ибо они ужасно мешают её духовному восприятию. Зародыши прорастут, брат мой, и ты удивишься. Терпение, Вера, Упорство. Следуй моим инструкциям — да вернётся к ней спокойствие через тебя. Она сделает так, что через неё ты приобретёшь знания и славу. Не позволяй ей унывать ни на мгновение, ужасные Heidales, мимо которых она прошла, принесут свою награду. Благословение Божие на тебе, и в часы твоего мрачного уныния думай обо мне, Брат мой, и я буду с тобою. Постарайся устроить её к вечеру вторника — и жди.

СЕРАПИС

• Heidales в переводе с немецкого означает «язычники» (Учитель имеет в виду Бетанелли).

 

ПИСЬМО 12

НАШЕМУ БРАТУ ГЕНРИ,

Наш брат должен был бы получить отправленные послания намного раньше, если бы не лихорадочное любопытство, охватившее нашу сестру, желавшую узнать содержание вложенных в них посланий, и таковым неправильным поступком она замедлила скорость передвижения посланий, задержав их в пути, воздействуя на них огромной силой воли. Мы прощаем её, так как она тяжко страдает…

Брат Генри должен проанализировать указанное письмо и понять его истинный дух, сообщив нам свои впечатления так, как он их понимает. Поступив это, он даст Ложе возможность сложить представление о своих аналитических способностях и интуиции… Наша сестра только что отправила письмо своему брату Генри, в котором он найдет подписанное ею обязательство на сумму 500 долларов… её пожертвование[14].

. . . на случай её смерти. Возможная чрезвычайная ситуация в таком случае – не пустословие нашей благородной сестры. Обитатель пристально наблюдает и не упустит своего случая, если мужество изменит нашей Сестры. Это должно быть одним из её самых тяжелых испытаний… Её авгоэйд[iii] — вечный и бессмертный эллорианец [iv].

Остальное мы должны предоставить мудрости нашего Брата, подсказкам его Атмы и его преданности Делу. Ему могут ПОДСКАЗЫВАТЬ, но никогда не приказывать — «розенкрейцером становятся, им не делают». Миссия нашего брата не может быть завершена во время его первого пребывания в Бостоне. Пусть он прощупает почву и подготовит её к приему нашей Сестры… если она выдержит это испытание. Ибо от доброжелательности по отношению к ней и от силы магнетической мысли, сосредоточенной на нашей Сестре, во многом будет зависит её безопасность во время опасного схождения в …[15]. Ты ещё не знаешь, о, Брат мой, обо всех тайнах и всей силе мысли, да, человеческой мысли, Брат мой. . . и наша Сестра будет спасена! Её письмо к тебе и твоё собственное знание человеческого сердца должны вдохновить тебя, о, Брат, на слова, наиболее подходящие для этого замысла… как опасно для неё будет исполнение своего долга и можно предположить, что вы оба потеряете сестру и – Провидение здесь на земле.

Великий дух да пребудет с тобой, Брат.

СЕРАПИС

 

ПИСЬМО 13

 

Она должна еще раз встретиться лицом к лицу с этим ужасным, которого, как она думала, больше не увидит. Она должна либо победить, либо пасть его жертвой.

 

. . . одинокой, незащищенной, но все же бесстрашной ей придётся смело посмотреть в лицо всем великим опасностям, а также придётся столкнуться с неизвестными таинственными угрозами… Брат мой, я ничего не могу сделать для нашей бедной сестры. Она подчинилась строгим законам Ложи, а эти законы нельзя смягчить ни для кого. Как эллорианец, она должна заслужить такое право… Окончательный результат страшного испытания зависит от неё, и только от неё, и от количества сочувствия к ней со стороны двух её братьев Генри и Элбриджа, от силы и энергии их воли, посылаемой ей ими обоими, где бы она ни находилась. Знай, о Брат, что такая сила воли, подкрепленная искренней привязанностью, окружит её непроницаемым щитом (прочным защитным щитом, образованным совместными чистыми добрыми пожеланиями двух бессмертных душ) и мощным в зависимости от силы их желания видеть её победительницей… и если она вернется победительницей и живая. . . Молитесь оба за нашу сестру, она этого заслуживает.

Божье благословение да будет на тебе, брат.

СЕРАПИС

 

ПИСЬМО 14

 

ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЕ, БРАТ ГЕНРИ,

Печально видеть страдания нашей бедной сестры, но что мы можем поделать?.. Пусть её бедное слепое сердце исполнится большей надеждой, чем на самом деле. Ибо от состояния её чувств и её счастья зависит твоё собственное будущее благополучие, твои знания и последующее посвящение. Твоя и её линия поведения должна основываться в дальнейшем на следующих принципах…

Не теряй времени, ибо её положение отчаянное… Пожалей её, Брат мой, и не бросай бедную женщину. Велика будет награда твоя и сладки будут плоды небесного растения милосердия и любви. Будь осторожен и всё обдумай, поговори с ней сегодня вечером. Я ободрю нашу бедную сестру… Попробуем, Брат мой? Ещё раз проговори все детали для нашей сестры. Я подвергну её психическому воздействию, и ты найдёшь её более разумной. Если в разговоре с тобой она будет говорить о себе в третьем лице, не обращай внимания.

Божье благословение да будет на тебе.

СЕРАПИС

 

ПИСЬМО 15

 

Знай, что по возвращении из конторы, в её комнате соберётся Братство, и семь пар ушей будут слушать твои отчёты и судить о прогрессе твоего Атмы в отношении интуитивных восприятий. Не слушай её, когда она скажет тебе, что твои слова её не интересуют; продолжай и знай, что ты говоришь в присутствии своих Братьев. При необходимости они ответят тебе через неё. Божье благословение да будет на тебе, Брат мой.

СЕРАПИС

 

ПИСЬМО 16

 

Люди должны уважать ее за чистоту и добродетели, потому что она этого заслуживает. Брат Генри должен обладать мудростью змея и кротостью агнца. Ведь тот, кто надеется вовремя решить великие проблемы мира макрокосма и победить Обитателя, встретившись с ним лицом к лицу, взяв, таким образом, силою порог, на котором покоятся самые сокровенные тайны природы, должен испытать, во-первых, энергию своей силы воли, неукротимую решимость добиться успеха, проливая свет на все скрытые внутренние способности его Атмы или высшего разума, добраться до задач, связанных с природой человека, но сначала разгадать тайны своего сердца. Будь осторожен, о, Брат мой! От мудрого исполнения этой миссии зависит будущее процветание дела Истины, счастье твоей сестры и твое собственное благополучие.

Благословение и духовное воздействие будут следовать за тобой по пятам. Ежедневно пиши нашей страдающей сестре. Успокой её больное сердце и прости детские недостатки той, чьё истинное и верное сердце не испорчено пороками в результате избалованности в раннем детстве. Ты должен отправлять свои отчеты и ежедневные записи, пока ты в Бостоне, в Ложу через брата Джона, не забывая о каббалистических знаках Соломона на конверте.

Твой преданный брат,

СЕРАПИС

 

ПИСЬМО 17

 

Ложе хорошо известны качества нашего Брата, и именно эти высшие способности аналитического мышления и мощный дар нашего Брата извлекать духовные истины из мёртвой буквы кажущихся противоречий вынуждают нас доверять его духовной интуиции при исполнении этой деликатной миссии…

Да ведёт тебя, Брат мой, Бог и да увенчает успехом твои благородные усилия.

Брату Генри нужно каждый вечер писать отчёт, излагая своё мнение о работе дня, и отправлять его по почте на адрес нашего доброго брата Джона; на конверте знаки должны быть внутри печати царя Соломона, вот так: *символ*[16]

СЕРАПИС

 

ПИСЬМО 18

 

Посылай самые божественные эманации Атмы, происходящие из этого богоподобного чувства – любви смертного человека к своим ближним в её высшем духовном выражении, и, сосредотачиваясь на них… находи… способ принести пользу человечеству путём практического применения таких сефирот, как Любовь, Милость, Справедливость, Божественное Милосердие и безграничное Самоотречение. Их приложение к микрокосмосу даст возможность ещё лучше… постигнуть таинственные законы притяжения в их макрокосмической форме. Чистота земной любви очищает человека и подготавливает к осознанию Божественной Любви. Ни один смертный человек в своём воображении не может представить себе идеал божества иначе, как только в знакомой ему форме. Тот, кто готовится к объяснению бесконечного, должен сначала объяснить конечное.

Идеал духовного может проникнуть только через воображение, которое есть путь, ведущий вперёд, и первые врата к представлениям и отпечаткам земного Атмана.

СЕРАПИС

 

ПИСЬМО 19

 

Знай, брат мой, что там, где истинно духовная любовь стремится укрепить себя вдвойне чистым, постоянным союзом двоих, в земном смысле она не совершает ни греха, ни преступления в глазах великого Эйн Соф, ибо она не что иное, как божественная копия мужского и женского начал — отражение первого состояния творения в микрокосме. Такому союзу ангелы вполне могут улыбаться! Но они редки, Брат мой, и могут создаваться только под мудрым и любящим наблюдением Ложи, дабы сыновья и дочери из праха не выродились окончательно, и божественная любовь обитателей высших сфер (ангелов) по отношению к дочерям Адама случилась бы вновь. Но даже такие должны пострадать, прежде чем будут вознаграждены. Атман человека может оставаться чистым и таким же высоко духовным, пока он соединен со своим материальным телом; почему бы двум душам в двух телах не оставаться такими же чистыми и незагрязненными, несмотря на земное преходящее соединение этих последних?..

СЕРАПИС

 

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПИСЕМ:

 

(А) Закон воздаяния может вознаградить только тех, кто устоял перед мучительным жалом земных желаний. Там, где нет искушения, заслуга сопротивления его слабому голосу ничтожна и не может претендовать на награду.

 

(Б) Мы боимся лишь тех, кого ненавидим или любим. Мы избегаем лишь тех, кто вызывает у нас отвращение или очень привлекает. Мы никогда не избегаем тех, к кому чувствуем безразличие.

 

(В) … тягчайшее из всех ныне существующих преступлений – это самоубийство.

 

(Г) Поймите, как велика, как возвышенна роль того, через кого просвещаются умы тысячи людей, укрепляется их вера и с математической точностью гарантируется и доказывается бессмертное счастье будущей жизни с помощью лучших умов науки.

 

ПИСЬМО 20

 

Я прошу тебя, брат мой, принять необходимые меры, чтобы отложить собрание до следующей субботы. Сестре[17] нужно закончить одну работу. Будь дружелюбен к ясновидящей англичанке Эмме[18], ибо она благородная женщина, и в её душе скрыто много жемчужин. Не начинай без нашей сестры. Регентам Света я направляю о тебе мою молитву.

СЕРАПИС

[На обороте страницы на латыни:]

Sub pretextu juris summum jus saepe summa injuria, Frater; suaviter in modo, fortiter in re. Tantaene animis coelestibus aut vere adepti IRAE?

In Nomine

ΑΒΛΑΝΑΘΑΒΛΑ

CΕΜΕC ΕΙΛΑΜ

[Перевод: Брат, под предлогом справедливости величайшая привилегия зачастую оборачивается величайшим злом; по существу дела – твёрдо, по способам – мягко. Ужели, действительно, столько гнева в душах богов? Во имя Авланафавла[19], Семес Эйлам[20].]

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Следующее короткое письмо написано не узким и резким почерком Учителя Сераписа. Почерк круглый и крупный. Заметны языковые ошибки…

В конце письма полковник Олькотт написал карандашом: «Найдено воткнутым сзади за угол рамки с рисунком Аполлона 23 ноября 1976 года. В то утро получил ужасный выговор за то, что Джадж трогал рисунок».

С другой стороны, письмо, очевидно, относится к изображению Учителя Сераписа, которое находится среди ранних из этих писем. Он нарисован на листе тонкой бумаге размером 8,9 на 6,7 сантиметра. Он нарисован карандашом, а также коричневой краской, ныне выцветшей. Фон синий. На рисунке изображено аскетичное лицо, чем-то напоминающее кардинала Ньюмена, с каштановыми распущенными волосами и короткой округлой бородкой. На Учителе украшение в виде треугольника, внурти которого сияющее солнце, увенчанное крестом, а на вершине треугольника — венец и звёзды.

 

ПИСЬМО 21

 

Терпение, терпение, мой друг, творит чудеса. Терпение может смягчить самих суровых учителей. Благодарю мистера Олкотта за великодушную честь, оказанную неудачному рисунку моего лица.

[автограф]

 

ПИСЬМО 22

 

Пропавшее[21][v] возвращается на своё место.

Гебуры[vi] сделали его невидимым из злого умысла.

Брат мой, тот, кто заботится о мнении толпы, никогда не воспарит над ней.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Документ, опубликованный ниже, не написан Учителем Сераписом, за исключением слов: «Перевод правильный. Серапис», написанные красным карандашом внизу. Этот документ, написанный на сине-зеленой бумаге, и еще один, более поздний, относящийся к журналу «Теософ»[22], также от Учителя, написан круглым почерком Письма 21. Возможно, писал какой-то ученик, а Учитель только подписал…

Полковник Олкотт написал карандашом на обороте листа: «Появился прикреплённым к стене моей комнаты 16 августа 1876 года, когда я был в комнате один».[vii]

ПИСЬМО 23

Три предложения из Дхамма Падам

Одно – из сутр

Ежедневные обряды

XXII. Кто слышит поругание брата своего и, сохраняя любезное выражение лица, оставляет брань незамеченной, молчаливо соглашается с врагом, как бы признавая её должной и справедливой. У того, кто так поступает, либо сердце мышиное, либо в глубине его сердца эгоизм. Он пока не готов стать «товарищем».

LXI. Месть греховна и бросает «товарища» в крепкие объятия Захака. Но тот, кто позволяет, чтобы его левая рука испачкалась дерьмом, не вытирая её немедленно правой, мало заботится о чистоте всего своего тела. Что представляет собой интеграл? – Части. Из чего состоит тело человека? – Из разных членов. Если один член не заботится о внешнем виде другого члена, разве Захак не стоит наготове со своим мастерком и кистью, чтобы сделать чёрным всё тело целиком? Такой «товарищ» не готов стать Братом.

XXXI. Ядовитую хуабу легко уничтожить при первых ростках. Трудно остановить её рост, если ей дать созреть. Её нездоровые испарения наполнят атмосферу миазмами. Она будет разрастаться и заражать своих здоровых собратьев, и из-за этого прозрачные воды озера будут застаиваться и высыхать. Избегай хуабу и её земледельца, возлюбленный.

LXXII. Стать Буддой так же трудно, как встретить цветы удумбары[viii] и палаки[ix] вдоль большой дороги. Легко попробовать и даже пойти по пути Будды.

Перевод правильный.

СЕРАПИС

ПРЕДИСЛОВИЕ

Среди многих адептов, использовавших тело Е.П.Б., когда она писала «Разоблаченную Изиду» и «Тайную доктрину», был один, которого называли «Старый джентльмен». В её дневнике 1878 года Он несколько раз упоминается либо как Нараян, либо с помощью символа, который Он использовал в качестве Своей подписи. Следующее письмо является единственным, написанным рукой этого Адепта. Е.П.Б. пишет внизу письма синим карандашом (очень бледным на репродукции): «старый джентльмен, ваш Нараян». Письмо написано красным карандашом. Случай, о котором идёт речь в письме, нигде не зафиксирован. В 1885 году Учитель жил недалеко от Мадраса, где Его посетили Т. Субба Роу и Ч. У. Ледбитер. Письмо в журнале «Теософ» от Него в 1882 году, опровергающее обвинения Основателей со стороны Свами Даянанда Сарасвати из Арья Самадж, появляется в июньском приложении, стр. 6-8. Оно датировано «Тирувалламские холмы, 17 мая» и подписано: «Один из индусских основателей Основного теософского общества».

ПИСЬМО 24

Вы можете и должны быть добры и снисходительны к сумасшедшему. Но даже ради такой доброты вы не имеете права отказываться от своей религии и позволить ему хотя бы на одно мгновение поверить, что вы христианин или можете им быть. Вы должны раз и навсегда сделать свой выбор — либо долг перед Ложей, либо ваши личные понятия.

[Собственноручная подпись]

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Письмо полковнику Олкотту, Письмо 3, от Братства Луксора, подписано Туитит-беем. Е.П.Б. несколько раз упоминает о Нём, и я полагаю, что она путешествовала с Ним по Египту во время своих первых странствий. Есть одно письмо Е.П.Б. полковнику Олкотту, внизу которого жирным шрифтом написано: «Одобрено. Туитит-бей». Иногда он использует яркую печать с чёрным штампом, как показано в Письме 3. Когда Основатели плыли по Суэцкому каналу, полковник Олкотт пишет в своем дневнике от 3 февраля 1879 г.: «Почтенный Т… Б …проходя мимо канала, передает мне привет».

Короткая запись, которую я публикую, отрезана от нижней части письма, которого больше не существует. По очень незначительному признаку, двум точкам и штриху, сохранившимся от основного письма, я могу предположить, что оно было от Учителя Сераписа. Внизу этого письма появляется следующее письмо, написанное почерком, как я думаю, Туитит-бея. После слова «старайся» есть рисунок в черном, белом и коричневом цветах, небольшая фигура с лучами вокруг головы, и несколько символов. Письмо не подписано, но скреплено овальной печатью Туитит-бея, как и в Письме 3.

 

 

 

ПИСЬМО 25

 

Это надо опубликовать в журнале «Scientist» — напечатать в виде брошюры и продать в пользу журнала. Старайся. Её долг заплатить за это, твой –  предложить это сделать и помочь ей.

[ПЕЧАТЬ]

 

 

 

 

ЧАСТЬ II

ПИСЬМА Г. С. ОЛКОТУ, 1879–1884 гг.

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Прежде чем кто-либо прочитает следующие письма[23], написанные Учителями полковнику Олькотту, желательно не ошибиться в оценке его характера. Некоторые из них являются выговорами, и поэтому можно было бы предположить, что полковник Олкотт был неспособным человеком. Как раз наоборот. Именно потому, что его собственный Учитель полностью доверял ему, я сначала помещаю это письмо, что не соответствует порядку этой серии. У Учителей не было лучшего слуги; он был безупречен в своей преданности Им и Их делу. Но у полковника Олкотта были поразительные недостатки. Он не мог избавиться от давней привычки судить по внешнему виду. Хотя у него были абсолютные доказательства того, что Е. П. Б. была оккультисткой и что она была посредницей Учителей и выполняла Их указания, он снова и снова судил по внешним признакам, вместо того чтобы воздерживаться от своего суждения, когда он был весьма озадачен. У него было достаточно опыта общения с Е. П. Б., чтобы понимать, что Е. П. Б. никогда не действовала, не имея серьёзного мотива. По вопросам бизнеса и  администрации, его суждение в большинстве случаев были лучше её; но она никогда не была тривиальной, и даже ее самая своенравная фантазия имела под собой вескую причину. Тем не менее, он часто недооценивал ее, и, как мы видим из писем, Учителя должны были постоянно делать ему за это выговор. Тот факт, что он получил такой строгий выговор, является веским доказательством того, что Учителя высоко ценили его работу. Он заслужил право получать прямые приказы, даже если иногда они приходили в виде выговоров. Если нам эти выговоры кажутся весьма тяжёлыми, то для него они не были таковыми по причине, которую мало кто из нас полностью осознает. Для него его Учитель был не просто «Учителем». Для полковника Олкотта Учитель М. всегда был его отцом, не в символическом или аллегорическом смысле, а в самом реальном. Полное доверие и упование всецело преданного сына идеальному и обожаемому отцу было чувством, которое всегда изливалось из него на его Учителя. Следовательно, выговоры были не от учителя ученику или хозяина слуге, от отца верному сыну. Учитель М. всегда был для него «мой дорогой отец», как он пишет в своих «Дневниках», и полковник Олкотт не видел ничего непочтительного в том, чтобы думать о своем Учителе или называть его «папочкой» или «папой». В полковнике Олкотте было что-то мальчишеское, что делало его очень привлекательным, но раздражало людей, привыкших к более формальному и условному поведению. Он не мог не заметить шутку, а иногда и сам пошутить. Он не видел ничего зазорного в том, чтобы президент Теософского общества напевал в минуты отдыха комическую песенку. Его кажущаяся непочтительность иногда шокировала людей. Так, на пути в Индию, когда корабль проходил через Суэцкий канал, он вспомнил о тюрбане, который его Учитель подарил ему в Нью-Йорке. Он пишет в своем дневнике от 3 февраля 1879 г.: «Появляются легкие одежды и пробковые шлемы. Я нахлобучиваю тюрбан М. и, как следствие, испытываю к себе должное уважение, поэтому говорят, что в такой одежде я похож на своего родителя». Так же у него была привычка в Нью-Йорке подписываться «М. Младший». Такие действия не были непочтительными; он был слишком почтителен по отношению к своему Учителю, чтобы когда-либо помыслить о непочтительном отношении к Нему. Но его представление о своем Гуру совершенно отличалось от представления Е. П. Б.. Полковник Олкотт обладал прекрасными организаторскими способностями. Хотя ему не хватало понимания более глубоких уровней оккультизма, тем не менее он был знающим оккультистом, потому что сосредотачивал усилия в одном направлении. Он жил ради Теософского общества, и организация под его руководством росла с такой скоростью, которой не была бы невозможна без него. Тем не менее, насколько он мог бы облегчить жизнь Е. П. Б. и её труд, если бы только понял ее сложную природу, свидетельствуют некоторые из этих писем.

Одна из причин недопонимания между Е. П. Б. и полковником Олькоттом заключалась в разнице в целях, стоявших перед ними. Полковник Олкотт думал об Обществе как об организации для распространения Братства и веротерпимости. Е. П. Б. рассматривала его не только в этом свете, но и как центр вербовки, лагерь для чела, которые после оккультного обучения будут продолжать этот труд из поколения в поколение. Т.О. был для неё в общем и целом средством и инструментом для всевозможных планов Учителей. Полковник Олкотт, однако, не видел особой пользы в том, чтобы ставить оккультные понятия на первое место, и особенно идею ученичества, поскольку он заподозрил опасность для Общества в частных отношениях, которые Е. П. Б. могла иметь с членами Общества как учитель с учеником. С другой стороны, Е. П. Б. ясно понимала, что без определенного ядра из чел, принёсших клятву выполнять приказы Учителей, Общество станет просто еще одной благотворительной организацией. Такое расхождение в целях стало наиболее заметным после нападок Куломбов в 1884 году. Полковник Олькотт почти изо всех сил старался игнорировать оккультную основу Общества; он зашел так далеко, что около 1888 года Учитель К.Х. сказал Е. П. Б., что «Общество освободилось от нашей хватки и влияния, и мы отпустили его – мы никого не делаем невольными рабами. Он говорит, что спас его? Он спас его тело, но исключительно из страха позволил его душе вырваться, и теперь это бездушный труп, работающий до сих пор достаточно хорошо механизм, но который развалится, когда он уйдёт. Из трёх целей внимание уделяется только второй, но это уже не братство и не тело, над ликом которого витает дух из-за Великого Хребта. Его доброта и миролюбие огромны, и поистине по своему духу напоминают Гаутаму; но он неправильно применил эту доброту».[24]

Именно для того, чтобы Общество позже не развалилось, Е. П. Б., в конце концов, возродила первоначальную идею о тайном ядре Общества и учредила «Эзотерическую секцию Теософского общества». Подозрения полковника Олкотта в отношении imperium in imperio (государства в государстве), который Е. П. Б. могла таким образом создать в Обществе, развеялись только после того, как 22 августа 1888 г. он получил указания от Учителя К. Х. по пути в Лондон на борту судна «Шеннон». Е. П. Б. и Г. С. О., единственные из семнадцати основателей Теософического Общества, выделяются тем, что до конца дней состояли в Обществе, которое Учителя приказали им основать. У. К. Джадж мог бы заслужить ту же честь и признательность всех теософов, не сделай он достойной сожаления грубой ошибки, когда он расколол Общество, а затем провозгласил свою отделившуюся организацию первоначальным Обществом и отрекся от Основного общества. По праву совершенного служения только Е. П. Б. и Г. С. О. из семнадцати стали «Основателями» в сердцах теософов. Даже к 1882 году Учителя называли только этих двоих «Основателями», и Е.П.Б. и Г.С.О. останутся «Основателями» на все времена. Е. П. Б. и Г. С. О. – это два темперамента, столь далекие друг от друга, как два полюса. И все же они были избраны для совместной работы. Хотя часто каждый находил утомительным способ работы другого, тем не менее, истина промелькнула в дневнике Г. С. О. за 11 декабря 1880 года: «В 4 утра Л. [прозвище, которое он дал Е. П. Б.] приехала почтово-пассажирским поездом, и мы очень обрадовались нашей встрече. Нам лучше всего работать вместе». Результатом их совместной работы является сегодня Т. О..

 

ПИСЬМО 26[25]

 

По просьбе Упасики я настоящим констатирую следующие факты: я никогда не посылал писем, в которых бы обвинял Генри Олкотта в некомпетентности или возлагал управление делами Т. О. на мистера С. Дж. Л. Фокса[26], и он также не получал подобных писем ни в Лондоне, ни где-либо ещё.

Последняя страница длинного делового письма, написанного в октябре 1884 года и адресованное Упасике — женщине, верно служившей мне, — содержало один параграф (2/3 страницы) о мистере Л. Фоксе; и в соответствии с указаниями, она послала его последнему с просьбой вернуть его, а потом сожгла. Остальная часть моего письма не была показана, и ему не позволялось ни взглянуть на него, ни прикоснуться к нему. Поэтому он ничего о нём не знает. В вышеприведенном параграфе ему было сказано о целесообразности немедленного возвращения в Индию для того, чтобы повлиять в правильном направлении на встревоженные умы англо-индийских бара-сахабов[27] и тем самым помочь своей собственной (Л. Фокса) карме. Именно для этой цели — и никакой другой — его и пригласили. Любое другое истолкование, сделанное на основании того, что было написано (мистером Л. Фоксом или кем-либо еще), является ложным.

Я хочу, чтобы каждый, кто слышал, как мистер Л. Фокс порицал «основателя» Олкотта, и все те, кто выслушал суровые слова порицания, адресованные опять же Генри Олкотту мистером Л. Фоксом, теперь услышал также, что я должен сказать о нём.

Если Генри заблуждался, то это потому, что он смертный человек и, будучи таковым, часто верил лживым и глупым советникам, ещё более «некомпетентным», чем тот, кого они так обвиняли. Если он многого «не знает», то и его обвинители тоже, а так как он остаётся пока непосвящённым, причина этого очень ясна; до сих пор он отдавал предпочтение благу многих людей, а не своей личной выгоде. Он отказался от преимуществ, получаемых от упорного, серьёзного ученичества теми, кто посвящает себя ему, ради своего труда на благо других людей, — и эти-то другие теперь восстают против него.

Пусть мистер С. Дж. Л. Фокс знает, что я сейчас говорю: какие бы ни были недостатки Генри Олкотта, мы им довольны и благодарны ему. Да будет известно всем, что я думаю, а теперь изложил за своей собственной подписью. Генри Олкотт служит своему Учителю и следует за ним «до последнего вздоха верой и правдой». Как верно выразился другой великий, но чудаковатый английский гений: «Глупцы те, кто верит каждому лживому слуху и не имеет сил признать это; глупцы те, кто не верит в таковое и не имеет мужества провозгласить это. Робки и трусливы, злобны и лицемерны те, кого клевета может волновать или кто готов слушать её. Похоже на правду, — говорят они – не так ли? Неужели они забывают, что «ложь никогда не бывает более успешной, чем когда она использует правду в качестве приманки»?» Глупцы, глупцы! не видящие, что все асуры-дугпа работают на уничтожение Общества, их единственного и последнего врага Спасения в нынешних бурных водах кали-юги! Слепы те, кто видят и не понимают. Их карма сплетена; и какие Учителя могут или должны помочь тем, кто отказывается помочь самим себе.

M.·.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Все письма Учителя М., которые мистер Синнетт и другие получали с 1881 года, написаны почерком, который, по признанию самого Учителя, иногда трудно расшифровать. Но до 1881 года Учитель писал другим почерком, образец которого дан в Письме 28. Этот более ранний мелкий и аккуратный почерк, его легко читать. Есть свидетельства того, что в это время Он писал ещё одним почерком, хотя только один раз, его можно увидеть в коротком Письме 34. Существует великая тайна, еще не разгаданная, относительно разных почерков Учителями и Их учеников. Не все письма были отправлены Учителями, как ясно объяснила Е.П.Б.. Некоторые были осаждены чела согласно обычным указаниям Учителей. Одни Учителя знали европейские языки, другие – нет. Учитель М. в то время совсем не знал английского языка, и при письме должен был пользоваться переводом Его мыслей в уме какого-нибудь ученика, вроде Е. П. Б., полковника Олкотта и других. Иногда Он брал слова из ума Учителя К. Х. Следующее письмо, хотя и подписанное Им, кажется мне письмом, написанным одним из учеников. Оно написано аккуратным разборчивым почерком, о котором говорилось выше. Что касается тогдашних финансовых затруднений Основателей в Индии, о которых говорится в письме, то следует помнить, что им приходилось самим зарабатывать на своё содержание. Е. П. Б. зарабатывала статьями в русских газетах. Некоторые из них появились в виде книги «Из пещер и дебрей Индостана». Перед тем, как уехать из Америки, полковник Олкотт договорился с несколькими американскими фирмами быть агентом в Индии. В первые три года в Индии, до того, как продажа журнала «Теософ» и книг стали приносить небольшой, но надежный доход, он постоянно пытался наладить бизнес в качестве агента. В его дневниках можно найти упоминания о неоднократных визитах в бомбейские фирмы, об экспорте тигровых шкур и индийских диковин, а также об импорте часов. Дамодар К. Маваланкар, присоединившись к Основателям, отдал всё, что мог, однако этого было немного. Он подарил Е. П. Б. лошадь и экипаж. Когда 13 апреля 1881 года подвели баланс, то было обнаружено, что у Общества с 1 декабря 1878 года по 30 апреля 1881 года по балансу был убыток в 19 630 рупий, которые, конечно же, были внесены Основателями. Письмо 27 было получено 11 июня 1879 года, когда будущее представлялось полковнику Олкотту, очевидно, весьма мрачным. Шесть недель спустя он получил удручающее известие из Нью-Йорка о том, что его обманным путём лишили гонорара в размере 10 000 долларов по «страховому делу Олбани» и что он не получит доли в серебряном руднике, на которую он рассчитывал.

 

ПИСЬМО 27

Полковнику Г. С. Олкотту,

поскольку вы пришли к заключению, что покинуть вашу страну и прибыть сюда таким образом, как вы это сделали, было «деянием сумасшедшего», предположительно на основании представлений мистера Харрикунда Чинтамона и Мулджи Текерси, тогда как вы знаете, что это быть неправдой, то чем скорее мы придем к пониманию, тем лучше для всех нас.

Начнем с того, что у вас было самое горячее желание поехать в Индию. Мистер Уимбридж и мисс Бейтс ещё могут жаловаться, но не вы. Во-вторых, как только вы решили сделать Индию своим новым домом, именно в соответствии с прямым повелением нашего возлюбленного Владыки и Главы (того, кого вы знаете под именем С.) и Маха Сахиба[28] вы отплыли не раньше, а позже, чем следовало бы.

Однако лучше также не говорить о том, что уже сделано и непоправимо. После должного обсуждения мы решили,…

Мы сожалеем о том, что вместо того, чтобы сражаться на своём пути, как мужчина, вы так хладнокровно приглашаете Брата на страже «поголодать» с вами со всей изящностью, на которую он способен. Не воображайте того, чего быть не может; не надейтесь, что в последний момент вам помогут. Если вы не в состоянии выдержать свой первый испытательный срок и отстаивать свои права как будущего адепта, заставляя обстоятельства склоняться перед вами, — вы так же совершенно не годитесь для любых дальнейших испытаний.

Вам лучше воспользоваться нашим предложением. Фотография сына вашей жены навсегда вернет вас в Америку.

M.·.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Следующие письма я расположил, насколько это возможно, в том порядке, в котором они были получены. На некоторых письмах полковник Олкотт добавил запись о дате. К другим письмам мне удалось найти дату в его дневниках. Однако есть несколько писем, в отношении года которых я, в общем-то, уверен, основываясь на уже упоминавшемся первом почерке Учителя М., но нигде нет указания месяца. Некоторые письма не подписаны.

 

ПИСЬМО 28

 

ПОЛКОВНИКУ Г. С. ОЛКОТТУ, Теософское общество.

Если вы хотите угодить мне лично, то поторопитесь как можно быстрее привести в порядок комнату Е.П.Б. У меня будут неотложные дела в этой комнате завтра рано утром, и я могу задохнуться там, если она останется в состоянии такого хаоса.

M.·.

ПИСЬМО 29[29]

Приказы

1. Отстаивайте свои права на журнал [30] – он ​​был учреждён ради ​ вас, и никто, кроме вас двоих, не имеет права на него в соответствии с указаниями – [31]
2. Никогда не просите упомянутую «деву»[32] что-либо делать. Откажитесь от её услуг насколько это возможно или совсем, если это вам удастся.
3. Сделайте это, однако, так, чтобы не привести к открытой ссоре.[33] Выберите благоприятный момент и объясните, что журнал не принадлежит ни вам, ни Е.П.Б., но принадлежит неким лицам и находится у них под контролем, об этих лицах никто ничего не знает, кроме вас двоих. Старайтесь не привносить в «офис» противный и злобный магнетизм этой «девы». Из-за такого воздействия вы потеряли 31 подписчика. Подробнее завтра.

СЕРАПИС

 

ПИСЬМО 30

 

К чему быть эгоистами? Если есть чему поучиться, что-то понять, что-то полезное узнать для будущего человека, почему бы не дать такую возможность другому человеку наравне с собой? Если антипатия к… настолько велика, что наступил момент, когда вы жаждете уединения, тогда, за исключением нескольких четвертей часа в день, вы будете оставаться одни. Я позабочусь лично, а также и Даму[34], чтобы М. Т. не надоедал вам. М. Т. мой земляк, и я хочу дать ему возможность наравне с вами. Как только Е.П.Б. получит телеграмму, поезжайте.

M.·.

 

ПИСЬМО 31[35]

На тех, кто тормозит, колеблется и проявляет максимальную осторожность, прежде чем проникнуться духом совершенно новой схемы, обычно можно положиться гораздо больше, чем на тех, кто кидается в каждое новое предприятие, как мухи в миску с кипящим молоком. Если Г.С.О. отказывается принять Д., то он потеряет Д. и с ним около двух десятков лучших людей Галле[36], и погубит это Общество. Пусть хорошо подумает, прежде чем отказать. Это всего лишь предубеждение и уязвленное самолюбие. Г.С.О. должен научиться исчезать и уступать дорогу президенту Основного общества. Это ответ Маха Сахиба.

M.·.

ПИСЬМО 32

Сэр,

Меньшее, что мы можем сделать для человека, который посвятил всю свою жизнь служению нам и делу, которое у нас глубоко в душе, — это сохранить для ей тело и здоровье, когда бы она ни нуждалась в них снова. И таких оскорблений, как то, что вы только что нанесли ему [телу], а также брату внутри него более чем достаточно, чтобы покрыть его внутри ржавчиной. Он и она перейдут в «другой дом» и в другое «состояние», ибо такова воля всех нас (если вы не помиритесь с ним), лучше Теософскому обществу погибнуть, чем быть неблагодарным Е.П.Б.

M.·.

 

ПИСЬМО 33

Сэр,

Позапрошлый вечер станет для вас незабываемым… Вы отдалили от себя другого брата, хотя и женщину, и боюсь, навсегда. Что побудило вас так говорить о друге, женщине, которой вы обязаны всем, что знаете, и даже будущими возможностями, ведь она первая указала вам путь, — и это больше, чем все оккультное науки способны объяснить!. В ту же ночь она пришла к Маха Сахибу и доказала ему, что она всё время была права, а Он ошибался…

Маха Сахибу нечего было сказать (как и мне, и любому из нас), а лишь сожалеть, и весьма глубоко, о явном отсутствии проницательности и такта у человека вашего интеллекта и здравого смысла.

M.·.

 

ПИСЬМО 34[37]

 

Не ищите меня, Генри, но ждите благоприятного момента. Когда-нибудь я выполню все свои обещания.

M.·.

 

ПИСЬМО 35

 

Прошлой ночью я изо всех сил пытался разбудить вас обычными средствами, но безрезультатно. Вы спите, как школьник второго класса, Генри. Синнет, действительно, ничего не потерял, приехав сюда [в Бомбей], и, в самом деле, как-то глупо слышать, что вы говорите, обвиняя Лхин-ану[38] в том и другом. Кроме дорожных расходов (и, может быть, кое-чего ещё), ваш Синнетт ничего не потеряет. Если бы он не приехал, не могло бы быть непосредственного или опосредованного длительного общения между К.Х. и им. Вы должны помнить, условия К. Х. изменились, и что он больше не прежний «кашмирец»[39]. Я хочу, чтобы вы вели с ним частную переписку, так как ему могут понадобиться ваши советы, а вам — его. Я помогу вам, когда сочту нужным вмешаться. Скажите ему об этом, а если он вам не поверит, покажите ему это письмо. Я также приведу ее в лучшее состояние.

Это дело у Дралли Клиффс [40]— *символ* — Ча требует внимания. Я дам вам ещё 172 рупии, чтобы вы их отправили. Помните, что вам нужно делать в Пасдун Корале[41] вместе с Снанаджоти Уннансе[42].

M.·.

Вы можете снять три или четыре копии с моего портрета и дать из них одну Синнету, одну Скотту, одну Тукараму и одну Дамодару. Сделайте их шесть.

 

ПИСЬМО 36

[Сложено треугольником и адресовано:]

Г. С. Олкотту,

M.·.

[Внутри:]

Г. С. Олкотту, президенту Теософского общества, отныне запрещается читать импровизированные лекции.

по приказу

Сераписа

Похоже, что вначале полковник Олкотт имел обыкновение иногда выходить перед аудиторией и говорить: «На какую тему вы хотите, чтобы я говорил?» Если предложенной темой был месмеризм или что-то подобное, в чём он был знатаком, всё шло хорошо. Но по другим неподготовленным темам он был склонен говорить расплывчато. Очевидно, его план построения лекции отличался от плана большинства лекторов-теософов, о чём свидетельствует следующая запись в его дневнике от 31 августа 1883 года: «Сегодня прочёл вторую лекцию примерно перед той же аудиторией. Бурно аплодировали и заставили меня говорить полтора часа, хотя я предлагал закончить через час».

 

ПИСЬМО 37[x]

[от полковника Олкотта Е.П.Б.]

Калькутта,

Воскресенье, 20 мая [1883 года]

«Ангел» Чхеды Лал[xi],

Должен поздравить вас с замечательной неразберихой, которую вы устроили, доверив миссию на севере страны этому дикому безумцу Б.Л., а затем только подумали о том, чтобы предложить взять на себя расходы и хлопоты на поездку в Калькутту, а затем в северо-западные провинции и Пенджаб с тем, чтобы привести в порядок умы стойких и верных парней, ложно обвиненных им в том, что они клеветали на меня! Я читал их ответы, но я мог бы с тем же успехом дать их все для вас заранее, исходя из моего личного знания их характеров. Ну, предоставьте мне разгрести одному эту навозную кучу после того, как отдохну немного дома.

Сегодня я выступаю в Бхованипоре, завтра здесь, в ратуше, а завтра вечером я сажусь на «Тибр», который должен отплыть рано утром во вторник. Пришлите экипаж за мной в надлежащее время. Буду рад видеть вас снова.

С дружеским приветом,

Г.С.О.

[Сверху наискось этого письма синим карандашом написано следующее от Учителя М. Письмо вложено в очень маленький узкий конверт с адресом:]

Молони «Лукшун Такурдада»[43]

от М. «Чохан[xii] Римпоче»[44]

Лукшун Такурдада ошибается. «Ангела Чхеды Лал» не за что винить. Ангелу было приказано дать согласие, поскольку с этим испытанием был связан великий принцип. Мы хотели, и всегда будем хотеть иметь дело с внутренним человеком, когда бы он ни предлагал себя для выполнения задач.

 

ПИСЬМО 38[45]

 

Спросите его[46] от имени Дхьян и Чохана Римпоче, что с ним? Вот он каков: «пять страниц», и ни слова о пересылке Ч.К.М.[47] писем Хьюма, сохранив их конфиденциальность и отослав обратно в обязательном порядке. Заставьте его добавить, чтобы он просил Ч.К.M. показать два письма Синнету и посоветоваться с ним, как лучше поступить с Хьюмом. Пусть он напишет, что его Гуруджи М. приказывает ему предупредить Мэсси (верит ли он в нас или нет), чтобы тот не верил Хьюму, который погубит его психически.

 

ПИСЬМО 39[48]

 

Если вы сами не приметесь за дело, Кутхуми Лал Сингху придется исчезнуть со сцены этой осенью. Для вас это совсем не трудно. Пойдите сегодня на лекцию. Попробуйте пристыдить Субба Роу и заставить его действовать. Для него есть письмо. Передайте его ему как-нибудь. В нем его упрекают в том, что он отказался помогать М. Обществу[49] и читать лекции, а также в том, что он не приобрёл акций[50]. Это обернётся большим позором, и «Братья» потеряют касту, если что-то не будет сделано для этого журнала. Вы это сможете, если постараетесь. Нет ничего, чтобы вы не могли сделать ради Чохана Римпоче и при необходимости воспользоваться этим. В самом деле, если дело кончится полным провалом, никто не будет особенно верить в силы бедного К. Х. Либо это случиться, либо придумайте, как из этого положения выйти.

Подписывать не надо — но пусть будет коллективная подпись.

 

ПИСЬМО 40[51]

Maha Sahib avec qui je suis pour le moment, m’ordonne de dire que le plan le plus raisonnable serait de faire un tour des pays adjacents—pour un mois. De Tinnevelly ou bien le Malabar, le Col. pourrait se rendre pour quelques jours à Colombo — mais seulement pour quelques jours—pour les encourager et les remplir de son Akasa personnel — ce qui ne pourrait que leur faire du bien. Les Sociétés du Midi ont besoin de sa présence vivifiante. Cerclant tout autour dans la Présidence — il pourrait être ainsi rappelé à tout moment au Headquarter si besoin il y avait. Le 17 Juillet serait le vrai temps d’aller aux pro vinces du Nord, visitant toutes les Sociétés sur son chemin, —depuis Bellary jusqu’au Poona, etc.

Maha Sahib prie le Col. de ne pas risquer trop sa sante. Son avis serait de donner d’une tuile magnétique sur la tête de trios quatre personnes ici et tâcher d’entrer en relation avec Venkategiri et le Vizianagrom. Il y aassez de temps pour cela jusqu’au Juin 17. Qu’il fasse un plan et le dise.

Перевод с английского:

МАХА САХИБ, с которым я сейчас нахожусь, приказывает мне написать, что самым разумным планом будет месячное турне по близлежащим районам. Из Тинневелли или даже из Малабара полковник мог бы отправиться в Коломбо на несколько дней — но только на несколько дней — чтобы подбодрить их и подзарядить своей личной акашей, что может только пойти им на пользу. Отделения на юге нуждаются в его живительном присутствии. Так как он будет ездить только по этому президентсву, то его можно будет немедленно отозвать в штаб-квартиру в случае необходимости. 17 июля – самое подходящее время, чтобы отправиться в северные провинции, посетить все отделения по дороге, от Беллари до Пуны и т. д.

Маха Сахиб просит полковника не слишком рисковать своим здоровьем. Он посоветовал бы наложить магнетический покров на головы трем-четырем людям здесь и попытаться связаться с [раджами] Венкатегири и Визианагромом. Для этого достаточно времени до 17 июня. Пусть он составит план и представит его.

 

ПИСЬМО 41[52]

Тот, кто причиняет вред, сознательно или бессознательно, не восполняя его, вряд ли может надеяться заслужить о себе хорошее мнение Маха Сахиба и менее всего его благосклонность. У прежних внешних признаков врагов больше, чем, строго говоря, требуется. Опрометчивость — это не искренность, как вам кажется. Вы причинили много вреда, и ваше упрямство не позволит вам восполнить его. Итак, присматривайте за собой, господин полковник. Видите ли, вы не должны считать себя (вполне) непогрешимым. Если она будет неправа, я первый скажу ей об этом. Если вы виноваты (а это теперь совершенно явно), я говорю вам об этом откровенно.

 

ПИСЬМО 42[53]

Ребячество и глупость — вы всё ещё подозреваете её? Или вы думаете, что нам могут понадобиться ключи, как любому другому смертному?

Ах, друг, вам ещё многому предстоит научиться.

 

ПИСЬМО 43[54]

Маха Сахиб приказывает мне сказать вам, что по вере вашей — вам помогут. И зачем бы он дал вам свой талисман[55], если бы вы не стали с ним сильным и крепким?

 

ПИСЬМО 44[56]

Маха Сахиб просит вас вложить всю душу в ответ А.П.С. от К.Х.. От этого письма зависят плоды в будущем. Пусть оно будет таким, которое не стыдно показать всем, включая Крукса. М. С. верит, что вы не откажете ему. Многое зависит от него. Старайтесь, старайтесь — старайтесь! Это его слова.

Илларион

 

ПИСЬМО 45[57]

Сначала телеграфируйте, будут ли они рады видеть Мавланкара, и тогда он может ехать. Но где взять деньги?

Маха Сахиб хочет, чтобы вы попросили Рагуната Рао написать Индору, что вы готовы и можете приехать, чтобы увидеться с ним по пути в северо-западные провинции. Устройте и уладьте всё это. Индор — важная птица, и если вы поможете ему с его недугами, то обретёте добрую репутацию и известность. Будьте осторожны с письмом к Синнетту. Это должно быть, действительно, письмо адепта.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Следующее письмо особенно интересно. Е.П.Б. была в Бомбее в марте 1882 года, а полковник Олькотт в Калькутте. Она написала письмо 24 марта, и оно было доставлено ему в тот же вечер необычным образом. Письмо упало с воздуха, как полковник Олкотт записывает в своём дневнике: «В 9 часов мы сидели вместе с Гордонами. В окне появились Морья и К. Х., и записка от Эглинтона (с борта «Веги») в связке с посланиями Морьи, К. Х. и Е. П. Б. свалилась с воздуха прямо на плечо миссис Гордон. Куда ни глянь, потрясающий феномен. Э. говорит в своей записке, что посылает её Е. П. Б. через Братьев после того, как он показал записку своей попутчице, миссис Боутон, и попросил её пометить конверт». Послание от Учителя М. написано на письме Е.П.Б. полковнику Олкотту.

 

ПИСЬМО 46

[На конверте следующая надпись:]

Не вскрывайте этого письма, Олкотт, пока я не коснусь вас после феномена, который произойдёт сегодня вечером.

М.

[Внутри, написано на письме Е.П.Б.:]

Это подтвердит вам, Олкотт, насколько мы были правы, отказываясь говорить что-либо вашим западным друзьям. Они всё те же. Пусть они остаются такими же счастливыми и невозмутимыми со своими пишачами и бхутами.

М.

 

Письмо Е. П. Б.

 

Бомбей, 24 марта.

Штаб-квартира

[1882]

Мой дорогой Олкотт,

Это покажет вам, что я была предупреждена о нечестном заговоре и намерениях мистера Эглинтона с самого начала, и что весь план был раскрыт мне. Вместо того чтобы заманить меня в ловушку, как он надеялся, он сам попал в ловушку. Он не может посылать письма на расстоянии без пособников, а наши Братья могут. Последнее доказано всем настоящим письмом. И теперь всем, кроме нас, приходится попрощаться с Братьями. Им больше нечего сказать этой нечестной компании.

Е.П. БЛАВАТСКАЯ

 

ПИСЬМО 47[58]

 

Это ваши глупые, безумные мысли об Упасике — Генри — жалкие мысли — мираж, наброшенный на ваш ум некоторыми из тех, кто вас окружает.

Не ищите оправдания в своей честности. Честность без справедливости подобна сигнальному фонарику пьяного сторожа, годному лишь для того, чтобы пролить свет на его собственные искажённые черты, оставив вокруг себя ещё большую тьму. Вы поступали с ней несправедливо от начала до конца. Вы никогда не понимали ни Упасики, ни законов, согласно которым должна идти её видимая жизнь, с тех пор как вы её знаете. Вы неблагодарны, несправедливы и даже жестоки. Вы принимаете майю за реальность, а реальность – за иллюзию.

Я сказал своё слово и больше ничего не скажу, и теперь, если вы не послушаете и не поверите тому, что я вам сейчас говорю, мне придётся повернуть карму в новое русло.

 

 

ЧАСТЬ III

ПИСЬМА ИНДИЙКИМ ЧЕЛА:

1. С. Рамасвамиер[xiii]
2. Мохини М. Чатерджи
3. Р. Кешава Пиллай

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Следующие письма были получены очень преданным теософом, покойным С. Рамасвамиер изТинневелли. Он получил свое первое письмо от Учителя М. 28 сентября 1881 года. В следующем году он поехал в Сикким и там 6 октября столкнулся лицом к лицу со своим Учителем. Описание этой встрече можно прочитать в приложении А. Я не знаю, где сейчас находятся оригинальные письма. Он умер в 1893 году, оставаясь преданным своему Учителю и Т. О.. В декабре 1894 года его сын опубликовал письма с факсимиле одного из них в брошюре с нападками на Т. О., которая назвалась «Дальнейшее разоблачение Изиды». Я привожу письма из этой брошюры.

 

ПИСЬМО 48[59]

Приветствую моего верного чела. Отныне он принят, так что он может считать себя моим признанным чела. Все инструкции у Упасики. Пусть мой чела Рама Б. Йоги[60] следует инструкциям, которые он получит от неё. Благословляю вас, сын.

М.·.

 

ПИСЬМО 49[61]

Вы не можете поехать в Тибет. Я не единственный там учитель, как и М.·. Чохан. Вы должны сначала доказать, что вы заслуживаете этого, трудясь в этом направлении в течение двух-трёх лет.

Вы должны быть готовы сделать все, что вам скажут, всё, что вам прикажут через нее. Если вы верите в нас (а ведь другие не верят), готовы ли вы сделать всё и вся, чтобы доказать наше существование?[62]

К.Х.

Одобрено  М.·.

 

ПИСЬМО 50[63]

Пусть Рамасвамиер оденется как обычный аскет-ведантист (даже вплоть до пучка волос на голове, если потребуется), и отправит ненужную одежду в Бомбей. Он должен будет проходить из города в город по пути в Аллахабад и проповедовать теософию и ведантизм. Все должны знать, что он мой чела и что он видел меня в Сиккиме. Он должен постоянно сообщать Упасике о своих перемещениях и, наконец, присоединиться к ней в Аллахабаде, а также получать через нее мои приказы. Все его устремления и интересы должны быть направлены для достижения одной цели – убедить мир в нашем существовании. ОлкоттуСахибу пусть он на словах скажет следующее: Мой учитель, среди других посланий, уже переданных тем, кого они касались, написал мне — передайте моему верному сыну и труженику, что велико было его терпение, но и велика будет его награда. Скажите ему, что он слишком часто ошибается в отношении Упасики. Она — такая, какой он её считает, и совсем не такая, какой она кажется ему в результате подозрений. Пусть разгадает загадку. Она никогда не обманывала его — только оставляла его в неведении относительно многих предметов согласно моим приказам. Передайте ему, что впредь, чтобы облегчить его понимание, всякий раз, когда приказ передаётся ему через неё, он должен начинаться со слов «Чохан Римпоче»; и всякий раз, когда этих слов нет, приказ исходит не от меня, а от неё. Скажите ему, чтобы он имел веру, надеялся и доверял. Ещё об этом – в ближайшее время. С сегодняшнего дня оденьтесь как паломник и передайте своим друзьям, что получили от меня прямое указание, а, как и каким образом – это никого не касается. Молчание, осмотрительность и мужество. Да будут на вас мои благословения, мой добрый, мой верный сын и чела.[64]

М.·.

 

ПИСЬМО 51[65]

Приветствую Моего Чела. По моей просьбе Олкотт объяснил теорию ученичества. Это одновременно этап обучения испытания, и только сам чела может определить, закончится ли он адептством или неудачей. Чела, из-за ошибочного представления о нашей системе, слишком часто выжидают и ждут приказаний, теряя драгоценное время, которое следовало бы использовать для личных усилий.[66] Эти замечания подсказаны вашими вопросами. Вы предлагаете свои услуги; это хорошо. Вы готовы посвятить время НАШЕМУ делу, нести расходы, идти ради него на риск. Что ж, это, конечно, дело человечества, истинной религии, образования, просвещения и духовного возвышения. Ему нужны миссионеры, преданные последователи, посредники, возможно, даже мученики. Но оно не может требовать ни от одного человека сделаться таковым. Если он так решит, – хорошо; хорошо для мира и для него самого. Ведь труд ради человечества благороден,  вознаграждение за него простирается за пределы этого краткого сна жизни на другие рождения. Так что теперь, мой чела, выберите и осознайте свою судьбу. Хотите исцелять больных, – исцеляйте; но помните, что ваш успех будет измеряться вашей верой — больше в себя, чем в нас. Потеряйте её на секунду, и вас ждёт неудача. Я отдам приказ Морьи-младшему — Олкотту — обучить вас механике этого искусства. Верьте в силу своей души, и вы добьетесь успеха. Вы хотите взять отпуск на два года;[67] примите решение после того, как подсчитаете все расходы, и пусть светлая память о нашем Господе Татхагата поможет вам сделать лучший выбор. Но прежде чем отправиться на юг, я бы хотел, чтобы вы отправились с миссией к махарадже Бенареса по делу Синнетта, Олкотт всё объяснит.[68] Вы могли бы принести большую пользу во многих случаях и разными способами, кроме того, что одарили бы Общество, если были бы свободны в своих действиях. Идея эта похвальна и справедлива, и вы правильно сделали, избрав её. Карма не слепа.

Я не могу сказать, что ваше предположение относительно родства некоего принца неверно; но секрет не мой, и я не могу его раскрывать. Воспользуйтесь им осторожно, руководствуясь вашей интуицией. В Т. есть два человека, которые знают этот секрет, разыщите их.

Что касается того, что мы усиливаем ваши психические способности, то это придет со временем и не может произойти так скоро. Мы не имеем права оказывать давление, и ничего хорошего не выйдет, когда на природу оказывается давление. Она и так щедра к вам. Мое благословение с вами, сын мой.

М.·.

 

P.S. – Пожалуйста, перешлите вложение по его адресу и напишите записку, чтобы объяснить, кто вы и что вы мой избранный чела. Упасика расскажет.

 

ПИСЬМО 52[69]

Вы правы: более похвально исполнять свой долг, не ожидая вознаграждения, чем торговаться за плату за свои дела. Вы молоды, мой друг, и у вас впереди ещё много лет. Вы трудитесь бескорыстно и с большой пользой, как для своей страны, так и для благого дела. И мы благодарим вас. Возвращайся теперь домой, и какая бы беда ни нависла над вами, помните, что я с вами.

М.·.

ПИСЬМО 53[70]

От имени М–– Р.С. приказано отнести вложенное письмо в Субба Роу. Р. Свами получил мое благословение, и ему было велено никому об этом не рассказывать. Однако он может сказать, что получил это письмо — новое доказательство нашего реального существования независимо от Упасики.

М.·.

ПИСЬМО 54[71]

Если вы покончили со своей мизантропией, сомнениями и сожалениями, то докажите это, написав тем, кто любит вас больше всего. Признанный чела не освобождается от искушений, проверок и испытаний. Счастлив тот, кто преодолевает великую пропасть между собой и нами, не боясь сомнений и не омрачаясь подозрениями. _____[72] вы знаете? Поразмышляйте об этом, сынок, поразмышляйте, и как только сможете, приходи повидаться с нами в нашем новом доме – в оккультной комнате.

М.·.

ПИСЬМО 55[73]

С. Рамасвамиер написал своему Учителю следующее: Саштанга намаскар[74] у трижды святых стоп моего Отца. Будет ли мне во благо и поможет ли мне в развитии моих способностей ясновидения и яснослышания, если я каждое утро между 4 и 6 часами буду держать перед собой железную булавку и пытаться двигать её силой воли? Виджнапанам[75] – С.Р.

Ответ таков:

Пытайтесь; это не может причинить вреда, но может помочь.

М.·.

ПИСЬМО 56[76]

Хорошо сказано — храброе сердце и чела моего возлюбленного брата Кут Хуми. Я надеюсь и верю, что моему хорошему чела Рамасвамиеру не станет хуже. Я надеюсь и верю в него. Благословение вам, мой верный сын, благословение всем.

М.·.

ПРЕДИСЛОВИЕ

ОДНИМ из группы блестящих индийцев, которые помогли распространить теософские идеи на Запад, является Мохини Мохан Чаттерджи. Когда в 1882 году он увлёкся теософией, он был наделен необычайно глубоким философским умом. Учитель К. Х. взял его в свои ученики, и от него многого ожидали. Однако примерно в 1886 году, после блестящего служения, он поссорился с Е.П.Б. и мало-помалу утратил интерес к Т.О.

Мистер Мохини М. Чаттерджи уехал в Европу с Основателями в феврале 1884 года. Он оказал ценную помощь своими лекциями и беседами, как в Париже, так и в Лондоне, и многие европейские теософы до сих пор помнят блестящее изложение духовных истин молодым индусом. В следующем году он посетил Америку. Приведённые ниже письма находятся в Адьяре. В Письме 58 упоминается «христианские фатальные предрассудки». Что касается традиционного христианства, то Учителя возражали против того акцента, который делался на одной жизни, что приводит к жадности и стремлению втиснуть весь опыт в эту единственную жизнь, а также к возрастанию страха перед смертью и, как следствие, обострение всеобщей борьбы за существование. Столь же решительным было Их осуждение понятия «личностного Бога», представленного в экзотерическом христианстве, которое лишало людей уверенности в себе и учило их искать вне себя того преобразования своей природы, которое является прелюдией к истинному миру и счастью. (См. Письмо I, Первая серия, о точке зрения Маха Чохана на западную цивилизацию.) [2]

ПИСЬМО 57[77]

Добро пожаловать, Мохини – будьте достойны того же, и у вас будет всё то же. Пока я доволен вашими усилиями.

К. Х.

Передавайте мое благословение Норендро[78].

 

ПИСЬМО 58[79]

Ожидается, что МОЙ недавно принятый чела Мохини М.Ч. сделает следующее.

1. Он посвятит все свои силы тому, чтобы (а) доказать неверующим, что мы, наследники риши, не умерли, и что Осн.[80] Т.О. действуют во многом согласно нашим прямым приказам; (б) забыв о низшем «я», попытаться трудиться на благо своей страны и противодействовать пагубному христианскому суеверию; а также (в) окончательно порвать с теми брахмо[81]-фанатами, чей брахмонизм скрывает под своей маской лишь христианство, осудить и разоблачить их.
2. Он не должен, разговаривая с моими чела, называть кого-то по имени. Он должен сообщить всем, что встречался с моими чела и знает их, однако, за исключением мистера Синнетта по причинам, которые ему хорошо известны; он не должен произносить ни имени Д. Н.[82], ни имени Р. С. Г.[83]..
3. Он должен иметь в виду, что всякий раз, когда Упасика сообщает ему что-либо очень важное или исходящее от меня, её словам должна предшествовать фраза «во имя Амитабхи», в противном случае даже она может быть неточной и говорить свои собственные фантазии, так как ее память весьма пострадала из-за плохого здоровья и возраста. Он также должен знать, что Упасика была с нами с 19 сентября до позднего вечера 21 сентября – два дня и что с тех пор она находилась в прямом общении с моими доверенными чела.
4. Мои чела никогда не должны сомневаться в наших посредниках, подозревать их или вредить им грязными мыслями. Наш образ действий весьма странен и необычен, и слишком часто вызывает подозрение. Последнее является ловушкой и искушением. Счастлив тот, чьи духовные познания всегда нашептывают ему истину! Судите о тех, кто имеет непосредственное отношение к нам, по этому восприятию, а не по вашим мирским представлениям.[84]
5. Мохини должен поехать в Калькутту и Аллахабад, как было предложено, делая все возможное в первом из вышеупомянутых городов для продвижения дела.
6. Мохини даётся один год – до 17 сентября 1883 года, чтобы показать, на что он способен и насколько он достоин моего доверия. Что случилось с Р.С.[85], может случиться и с ним.
7. Мохини может добавить моё имя к имени…[86]. Пусть хорошо поразмыслит, поговорит с Упасикой, и оба пусть придут к единому мнению. Чтобы сделать всё вышесказанное ясным, пусть он посоветуется с Упасикой (которая не должна ничего знать о содержании этого письма) и – пусть помнит слова, которые, однажды поставленные перед ним, должны вселить в его сердце убеждение.

К.Х.

 

ПИСЬМО 59[87]

 

Мой добрый мальчик, ____[88] может писать так же хорошо, как и говорить, а лгать на бумаге всё же легче, чем в устной беседе. Если его не показать лжецом, то он навсегда останется источником зла. На вашего досточтимого великого предка[89] легко повлиять, и если ____ не сказал ничего ещё, то это потому, что старый джентльмен силой воли изменил ход разговора; но он сказал достаточно, чтобы ввести его сознание в какое-то дремотное состояние. Воспоминания могут ожить, пробуждённые каким-то пустяком и тогда, когда мы меньше всего этого ожидаем. Действуйте соответственно.

…………………

Я хочу, чтобы вы, мой дорогой мальчик, написали отчёт для «Теософа»[90] о том, что сказал разносчик, и Дехра Брахмачарья. Сделайте его по возможности убедительным и соберите всех свидетелей в Дарджилинге и Дехре. Только название пишется Кутхумпа (ученики Кутхуми), хотя произносится Кетхумба. Напишите отчёт и отправьте его Упасике в Аллахабад.

Общее собрание Теос. общ. должно состояться в Бомбее либо 27 ноября, либо 7 декабря, и делегаты будут от всех обществ. Мистер Синнет тоже поедет. Я хочу, чтобы вы были делегатом Бенгальского общества. Вы отправитесь туда из Дехры (с остановкой в ​​Мируте на день или два) до Аллахабада вместо Калькутты и выедете оттуда с Упасикой 23-го или 24-го числа. Я оплачу вашу поездку, если Калькуттское общество откажется это сделать. Для дела, вашей страны и теософии абсолютно необходимо, чтобы вы представляли её. Вы, конечно, остановитесь у Основателей.[91] Напишите об этом Норендро и посоветуйтесь с ним, как лучше всего представлять ваше общество. Да почиют на вас благословения нашего Великого. У вас будет мой портрет, если проявите терпение, и он будет для вас талисманом.

С любовью,

К.Х.

ПИСЬМО 60[92]

Я хочу, чтобы Мохини написал мне заявление в следующих словах: «Я, нижеподписавшийся, свидетельствую, что я написал (укажите, почему) по двум разным поводам два письма мистеру Хьюму, на которые он не ответил» и т. д., и всё в таком духе. Мне нужно только чёткое заявление о том, что мистер Хьюм НЕ ответил на некоторые письма, так как в письме ко мне он называет «лжецами» тех, кто жаловался, что их письма к нему остались без ответа. Немедленно отправьте это Мохини и попросите его прислать вам своё заявление.

К.Х.

 

ПИСЬМО 61[93]

Частное

Отдайте это Мохини, и пусть он переведёт на бенгали. Напишет на этом языке и отдаст вам. После этого он должен отправить его по данному адресу. Я доволен СВОИМ СЫНОМ — ПОКА.

К.Х.

Перевод:

Мой чела Мохини должен отправить эти строки с адресованным мне письмом из Каривара (которое я не получал от Упасики) обратно его автору. Пусть она ВСКРОЕТ ПИСЬМО и сожжёт его содержимое. Правилами моего Ордена мне запрещено переписываться с женщинами. Я буду защищать и мужа, и жену, и сделаю для нее всё, что в моих силах. Она добрая и чистая женщина, но должна следовать велениям разума, если хочет спастись от сетей своих многочисленных врагов. Мохини лучше написать ей и посоветовать отправиться, если возможно, в Бомбей, чтобы увидеться если не с её Братом, то мадам Б.

Я не знаю бенгали, и для того, чтобы прочитать и ——[94] я должен использовать очень ценные способности. Настоящее написано одним чела.

К.Х.

Я хочу, чтобы он подписывался своим полным именем под тем, что пишет.

 

ПИСЬМО 62

Только для Мохини.

Внешний вид имеет большое значение для «пелингов». Нужно произвести на них внешнее впечатление, прежде чем произвести верное, глубокое внутреннее впечатление. Помните об этом и попытайтесь понять, почему я ожидаю от вас следующих действий:

Когда приедет Упасика, вы встретите и поприветствуете её, как если бы вы были в Индии, а она — ваша родная мать. Не обращайте внимания на толпу французов и прочих людей. Вы должны ошеломить их; и если полковник спросит вас, почему так приветствуете, вы ответите ему, что вы приветствуете внутреннего человека, внутреннего обитателя, а не Е.П.Б., так как вы были уведомлены об этом нами. И знайте для собственного назидания, что Некто, намного более великий, чем я[95], любезно согласился изучить всю ситуацию под её наружностью, а затем время от времени посещать, по тому же каналу, Париж и другие места, где могут проживать зарубежные члены. Вы будете приветствовать ее так при встрече и расставании всё время, пока вы в Париже, независимо от комментариев и её собственного удивления. Это проверка.

Пока я доволен вашими усилиями. Настойчиво добиваться и учить. Вы ещё можете быть средством великого блага для своей страны. Не падайте духом, как ваш безвольный, но упрямый товарищ.

К.Х.

ПИСЬМО 63[96]

Мохини должен сделать всё возможное, чтобы произвести впечатление на жителей Запада этим письмом. У меня нет времени. Если он не продемонстрирует, что может быть мне полезен, какая польза для Общества от его метафизического образования?

К.Х.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Получателем следующих писем был м-р Р. Кешава Пиллай, инспектор полиции, располагавшейся в то время в Неллоре, штат Андхра-Прадеш. Основатели посетили Неллор в мае 1882 года, и 8-го числа был образовано отделение с м-ром Кешава Пиллай в качестве секретаря и состоятельным индусом, помощником коллектора, в качестве президента. Посетив другие города, Основатели вернулись в Неллор 24 числа. Тем временем коллектор-англичанин или местный представитель британского правительства оказал давление на президента, и он ушёл со своего поста — об этом случае Учитель К.Х. упоминает в первом письме [номер 64]. Учитель определил Кешаве Пиллай испытательный срок, но дальше этого тот не продвинулся. Позже он потерял интерес к Т.О. и прожил жизнь, исполненную многих мирских разочарований. За несколько лет до своей смерти он передал полковнику Олькотту полученные им письма, и я переписал их с оригиналов, хранящихся в Адьяре.

 

ПИСЬМО 64[97]

Как сторонний наблюдатель и весьма заинтересованный человек, я различаю только отчасти ту истину, которая скрыта в сердцах всех вас. Все ли вы искренни в своих обещаниях? Берегитесь, чтобы необдуманно данные обещания, нарушенные потом, не обернулись против вас и не стали для вас величайшим наказанием. Будьте правдивы, искренни и верны. Трудитесь ради дела, и наши благословения всегда будут с вами. Засомневаетесь и забудете свои священные обещания и — во мраке вины и печали будете раскаиваться. Вы все можете понять на примере вашего экс-президента [98] одну из причин, по которой больше нет общения между индусами и теми, кого они называют Махатмами. Было время, когда человек с большим состоянием и из влиятельной семьи считал своим долгом трудиться на благо своей страны, невзирая ни на какие последствия. И пока это чувство снова не возобладает, вы не должны ожидать, что на вас будут взирать с доверием или уважением те, кто (что бы вы о них ни думали) всё ещё наблюдают за судьбами Индии, хотя сами остаются невидимыми, и о них даже никто не подозревает.

А пока благословляю вас всех.

 

ПИСЬМО 65[99]

Строго конфиденциально

 

Хотел бы брат Кешу Пиллай получить многие преимущества чела, принимаемого согласно правилам, не отказываясь от семьи и положения, чего он не мог сделать, не совершив тяжкого греха? Если хотел бы получить (и стать моим «чела-мирянином», одним из самых привилегированных), то пусть служит мне. Пусть он поможет нам одержать победу над теми, кто хочет, чтобы мы отдали в их руки наши давнишние хорошо спрятанные сокровища, все наши тайны – и благодарят нас тем, что поносят наши имена и отрицают само наше существование. Ведь сказать: «У нас нет веских доказательств того, что они не духи, а люди» — разве не значит отрицать наше объективное существование, по мнению скептиков? Так и поступает большинство теософов Симлы. Чтобы опровергнуть их взгляды, не потребуется многого. У нас есть два чела в Симле, но обеты, принесённые ими, не позволяют им обращаться к европейцу до их окончательного посвящения.[100]

Моё предложение таково. Я вызвал «Дэба»[101] в Дарджилинг, откуда я пошлю его в Симлу с письмами к мистеру Синнету — лучшему из всех. Хочет ли мой брат Кешу сопровождать его и помогать ему? Задача проста, и обоим надо будет только молчать и успешно играть свои роли. Если поручение будет выполнено, взамен я позволю посвятить Кешу в некоторые из наших тайн. Я возьму его под свою особую опеку и отдам в его интересах особые распоряжения нашей Упасике – Е.П.Б. — а затем, по прошествии нескольких лет, когда Кешу будет свободен и будет сам себе хозяином, тогда он сможет совсем присоединиться к нам. Если на это готов ответ, то пусть Кешу изложит его письменно как соглашение, адресованное мне, и положит его за статую нашего Господа Будды (бронзовая статуя на книжном шкафу во второй комнате) между статуей и ковром. Я сам заберу его. Если Кешу заглянет туда через несколько минут, то обнаружит, что оно исчезло.

Это мое первое и ПОСЛЕДНЕЕ предложение. Кешу был весьма неосмотрительным в отношении письма из Неллоры[102]. В дальнейшем он должен быть более осторожным. «Дерзать, проявлять волю, действовать и хранить молчание» — вот наш девиз, а также девиз каждого каббалиста и оккультиста.

Кут Хуми.

ПИСЬМО 66[103]

ВСЕ, что было сказано Дамодаром, должно быть сделано точно и буквально. С того момента, как вы ступите на землю Дарджилинга, вы перестанете быть К.П. Вы – Чандер. Отправляйте прямо в Д.[104] с М. С.[105]. Делайте, как вам говорят. Спасайте свою страну – мои благословения с вами.

Но помните, Деб не должен слышать от вас ни слова, кроме того, что она, Е. П. Б., скажет вам…

В Дарджилинге вы получите дальнейшие инструкции от меня по почте. Отправляйтесь на почту и попросите письмо на имя Баваджи Чандра Кушо.

К.Х.

Пусть будет так, как она советует, Кушо — тибетское имя. Переоденьтесь в М.С. или раньше. Наденьте жёлтое одеяние и шапку.

 

ПИСЬМО 67[106]

Надеюсь, что впечатление, произведенное на ваше сознание беседой Дамодара с вами, останется постоянным и никакие «досадные сомнения» более не будут оказывать на него влияние. Живите настоящим ради будущего, и пусть прошлое будет закрытой книгой. Если вы дальше начнёте с новой страницы, у вас не будет больше причин для раскаяния.

К.Х.

 

ЧАСТЬ IV

ПИСЬМА НЕМЕЦКИМ ТЕОСОФАМ

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Следующие четыре письма были получены доктором Хюббе Шляйденом, одним из первых членов Т.О. в Германии. Я переписал их непосредственно с оригиналов, находящихся в Германии и любезно предоставленных мне г-ном Дриссеном, которому их оставил доктор Хюббе Шляйден. Первое письмо было получено в поезде 1 августа 1884 года, когда он и полковник Олькотт ехали в Дрезден. Очевидно, что другие письма были получены после того, как Общество психических исследований опубликовало свой отчет, обвиняющий Е.П.Б. в подделке почерка Учителей.

ПИСЬМО 68

ДОКТОРУ ХЮББЕ ШЛЯЙДЕНУ ЧЕРЕЗ Г.С.О.

Быть принятым в качестве чела на испытательном сроке – дело легкое. Стать принятым чела — значит пройти через все невзгоды «испытательного срока». Обычная жизнь не вся состоит из тяжёлых испытаний и душевных страданий; жизнь же чела, добровольно предлагающего себя, является одним долгим жертвоприношением. Тот, кто в будущем хотел бы управлять событиями своей жизни здесь и за её пределами, должен, прежде всего, подчиняться управлению, но при этом одерживать победу над каждым искушением, над каждым горем плоти и ума. Чела «на испытательном сроке» подобен путнику из старого мифа о сфинксе; только один вопрос превращается в длинную серию повседневных загадок, загадываемых сфинксом Жизни, который сидит у дороги и который, если его постоянно меняющиеся и сбивающие с толку загадки не будут успешно решены одна за другой, будет препятствовать продвижению путника и окончательно уничтожит его. Пусть Г.С.O. расскажет всё, что он знает об ученичестве. Мы никому не отказываем. «Сферы принесения пользы» можно найти везде. Первой целью Общества является альтруизм. Истинный теософ — альтруист, который «живёт не для себя, а для мира». В этом направлении доктор Хюббе Шляйден уже многого достиг. Альтруизм и философия (правильное понимание жизни и её тайн) создадут «необходимую основу» и укажут правильный путь, которому  нужно следовать. И всё же наилучшая сфера принесения пользы для данного кандидата сейчас в Германии. Когда возникнут осложнения и наступит новый этап развития, его осведомят. О его здоровье позаботятся, а пока как можно меньше писать. «Der Vater M»[107] не расположен отвечать. Я делаю это за него.

К. Х.

 

ПИСЬМО 69[108]

Интересно, достойна ли эта моя записка занять особое место среди воспроизведённых документов[109], и на какие особенности «блаватской» манеры письма она окажется наиболее похожей? Настоящее предназначено просто для того, чтобы убедить доктора в том, что «чем больше доказательств предоставлено, тем меньше верят». Пусть последует моему совету и не обнародует эти два документа. Ради его личного удовлетворения нижеподписавшийся счастлив заверить его, что «Тайная доктрина»[110], когда она будет готова, будет тройным сочинением М., Упасики и покорнейшего слуги Доктора.

К.Х.

S.E.C.[111]

 

ПИСЬМО 70[112]

Если это может быть чем-то полезным или помочь доктору Хюббе Шляйдену – хотя я в этом сомневаюсь – я, смиренный нижеподписавшийся факир, удостоверяю, что «Тайная доктрина» продиктована Упасике частично мной, а частично моим Братом К.Х.

М.·.

 

 

ПИСЬМО 71[113]

Вы можете остаться до начала следующей недели и поехать вместе с миссис Гебхард, но вы должны быть в Париже во вторник, не позднее. Пошлите за письмами и сообщите Джаджу. Вы сделались непримиримым врагом Анны Кингсфорд,[114] так что теперь ничего не поделаешь. Попросите Синнета немедленно помочь вам с «Тайной доктриной», если он и другие хотят узнать об оккультизме больше.[115]

М.·.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Нижеследующее письмо было получено в Эльберфельде 30 августа 1884 года фрау Мэри Гебхард. Оригинала я не видел и не знаю где он сейчас. Копия, которую я публикую, была сделана покойной мисс Ф. Арундейл.

 

ПИСЬМО 72

Мы втягиваем себя, мадам, в водоворот судьбы, заранее нами приготовленной для себя, как корабль в водоворот Мальстрём. Теперь вы начинаете осознавать это. Что же вам делать? Нельзя успешно сопротивляться судьбе. Готовы ли вы внести свой вклад в великое дело альтруизма? Вы предложили себя Красному Кресту, но, Сестра, есть болезни и раны души, которые не может излечить никакое хирургическое искусство. Хотите ли вы помогать нам, научить человечество тому, что больные душой могут исцелять себя сами? Ваше действие будет вашим ответом.

М.·.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Оригинал следующего письма находится в Германии у последователей покойного доктора Франца Гартмана. Моя просьба увидеть его, а также один или несколько, которые, как я полагаю, он получил, были отклонены. Однако позже я получил от друга из Чехословакии фоторепродукцию этого письма. В момент его получения доктор Гартман находился в Адьяре, когда мадам Кулон исполняла обязанности экономки.

ПИСЬМО 73[116]

Пока человек не развил в себе совершенное чувство справедливости, он должен предпочитать ошибаться, склоняясь к милосердию, чем совершать малейшую несправедливость. Мадам Куломб – медиум, и поэтому она не несет ответственности за многие свои слова или поступки. В то же время она добра и милосердна. Нужно знать, как вести себя по отношению к ней, чтобы сделать из нее очень хорошего друга. У неё есть свои слабости, но их плохое влияние можно свести к минимуму, оказав на её сознание духовное влияние посредством дружеских и добрых чувств. Её медиумическая природа может помочь в этом направлении, если ею правильно воспользоваться. Поэтому моё желание – чтобы она продолжала заниматься домашним хозяйством, а Контрольный совет,[117] конечно же, осуществлял бы надлежащий надзор и, консультируясь с ней, следил, чтобы не было понесено ненужных расходов. Необходима большая реформа, и её можно осуществить скорее с помощью мадам Куломб, чем с её противоборством. Дамодар мог бы сказать вам это, но его мысли были намеренно затемнены (без его ведома), чтобы проверить вашу интуицию. Покажите это письмо мадам К., чтобы она могла сотрудничать с вами.

К.Х.

 

ЧАСТЬ V

РАЗНЫЕ ПИСЬМА

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Получатель следующего письма, Норендро Натх Сен, был известным индийским патриотом и реформатором. Он был владельцем и редактором газеты Indian Mirror of Calcutta, которая в то время была ведущей газетой Индии, выражавшей мнения индийцев по политическим вопросам. Он вступил в Т.О. вскоре после того, как Общество начало свою работу в Индии. Он получил несколько писем от Учителя К. Х., но это пока единственное письмо, найденное среди его бумаг. Его дал мне его сын для внесения в адьярский архив. Затем мне рассказали один интересный факт, свидетельствующий о высоком уважении, с которым его Учитель относился к нему. Несколько раз поздно ночью, исправляя корректуру, Норендро Натх Сен после тяжелого рабочего дня засыпал над ней. И не раз, просыпаясь, он обнаруживал корректуру, исправленную синим карандашом.

В письме речь идет о проекте газеты «Феникс». Когда Основатели приехали в Индию, редактором газеты «Пионера», фактически официальной газеты британского правительства, был м-р А. П. Синнетт. Когда он заинтересовался теософией и особенно попал под влияние личности Учителя К. Х., м-р Синнетт начал проявлять проиндийские настроения. Это противоречило политике газеты, и в ноябре 1882 года он получил уведомление об увольнении. В этот момент искреннее желание Учителя К.Х. состояло в том, чтобы м-р Синнетт не уезжал из Индии. Учитель приступил к реализации плана основать новую газету «Феникс» с мистером Синнеттом в качестве редактора, но с индийцами в качестве владельцев. Естественно, требовалась крупная сумма денег для вложения, и два или три индийских принца наполовину пообещали вложить свои деньги в новое предприятие. Отчасти из-за махинаций м-ра Хьюма, а отчасти из-за духа апатии и подхалимства перед правительственными чиновниками, который тогда был силен среди индийцев, проект «Феникс» провалился, и м-р Синнетт покинул Индию, чтобы никогда уже не возвращаться. И 11 сентября 1883 года Учитель К.Х. телеграфировал м-ру Синнету, освобождая его от обещания не занимать никакой другой должности.

 

ПИСЬМО 74[118]

Мистер Синнетт уехал[119], так и не получив ни единого пая[xiv], который мог бы стать отправной точкой для «Феникса». Остается только одно средство для достижения желаемого результата, и от его успеха зависит будущее Индии в следующем 27-летнем цикле. Если это не удастся, то, поистине, никто из нас не будет заниматься индусами, особенно теми «потенциальными чела», которые, обманывая себя мыслью, что они делают всё возможное, остаются без движения и подменяют [?][120] действием.

Это означает, что последним средством спасения является создание предприятия в виде компании с ограниченной ответственностью, против чего я поначалу очень возражал. Мистеры Робертс и Морган, Калькутта, имеют надлежащие [полномочия][121] на создание Компании и сделают это [после][122] получения указаний на этот счет от Г.С. Олкотта.

Ему будет поручено передать права. Поэтому вы должны немедленно подготовить ради м-ра С. акт о регистрации, т. е. выбрать для учреждения общества с ограниченной ответственностью 7 лиц, которые должны будут подписать устав в качестве акционеров, даже если некоторые из них по каким-то обстоятельствам будет вынуждены иметь только одну акцию — в 100 рупий каждый. Сами подайте хороший пример для начала. Три человека имеют право видеть (по предварительной договоренности между собой) мистера Моргана и устроить всё необходимое – полковник Олкотт, полковник Гордон и вы. Мистер Синнетт полагает, что мистер Морган, если потребуется, выделит любую небольшую сумму или капитал, необходимый для номинальных акционеров. Хочу вас спросить, допускаете ли вы такую договорённость, и неужели Бенгалия и богатая Калькутта настолько пали, что не могли предоставить в нынешней чрезвычайной ситуации не «номинальных», а семь реальных акционеров?

Именно от быстрого создания компании акционеров и последующего её развития зависит общение нескольких калькуттских теософов со мной и другими. Не справитесь с этим, и ваши крики о помощи станут для нас воистину, как «глас вопиющего в пустыне». Я всё сказал.

К.Х.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Мистер Э. У. Ферн был родившимся в Индии молодым англичанином, который находился на испытании, в качестве ученика, у Учителя М. У него были некие скрытые способности, и если бы он преуспел, то Учитель намеривался сделать его центром своего магнетизма. Он был чем-то вроде секретаря у мистера А.О. Хьюма и был избран секретарем Эклетического T.О. Симлы в октябре 1882 года. Однако в учебе он потерпел неудачу. О нём есть две записи в дневнике полковника Олкотта за 1882 год. 18 августа Г.С.О. был на Цейлоне, а Е.П.Б. находилась в Бомбее. «Ночной визит М., который приказал послать телеграмму А. Х. о видениях Ферна. Не могу понять». 27 ноября в Бомбее запись такая: «Брат показался на нижней террасе нескольким делегатам. М. приказывает мне выгнать Ферна. Причина не указана. Что случилось?» 6 декабря мистер Ферн сам пришёл к полковнику Олкотту и объяснил некоторые обстоятельства, которые, по мнению полковника, потребовали исключения. Причина была вовсе не психической, а чисто материальной, связанной с деловыми операциями. Я предполагаю, что именно в это время мистер Ферн вернул письмо с фотографией, которую дал ему Учитель, поскольку они находятся в Адьяре [3].

Читая письма Учителя М., мы не должны забывать, что у него совершенно иной темперамент, чем у Учителя К. Х. Он гораздо более пропитан индийской атмосферой, чем Его Брат. Оба демонстрируют тонкое чувство юмора, но в то время как чувство юмора Учителя К. Х. более родственно французскому пониманию остроумия, чувство юмора Учителя М. гораздо ближе к тому, что греческие трагики подразумевали под «иронией». Ирония полностью исключает насмешку. Она с большим беспристрастием противопоставляет факты, как они есть, тому, чем они должны быть. Те, кто способен оценить «иронию» Учителя, находят большое вдохновение в беглом взгляде на вещи, видимые под Его углом зрения.

 

ПИСЬМО 75[123]

Эдм. У. Ферн, эсквайр, Ч. Т. О.

Симла

Приветствую моего «до сих пор верного чела». [124] Думали, что «Отец» умер, да? Ну, так знайте, сынок, чему обязано это долгое молчание, которое вас больше удивило, чем огорчило. Именно ваше письмо, в котором я был извещён о том, что «пакет» доставлен по адресу, нарушило моё обычное спокойствие. Две-три фразы, содержащиеся в нём, помимо новостей, определённо рассчитаны на то, чтобы даже адепт почесал в затылке. Особенно торжественна и таинственна та, которая начинается словами: «Как вам известно, Отец мой, я принадлежу и т. д.» и относится к некоему тайному обществу. Это известие о том, что вы принадлежите (помимо теософского) другому «Обществу», в котором ни один член не знает другого и которое не практикует и не терпит обмана, наполнило меня благоговением и восхищением не меньше, чем та другая новость, известившая меня о том, что некоторые из его членов утверждали, что знают меня и общаются со мной. Увы, несмотря на ваше заверение («как вам (мне) известно»), я признаюсь, к своему великому стыду, что мне известно о нём весьма мало, вероятно, из-за вашей обычной осторожности. До сих пор вы так надежно запирали его на ключ в дальнем уголке своего мозга и так хорошо «сдерживали свои мысли», когда писали мне, что я, конечно, не мог до него добраться. Да; мы мало знаем о нём, слишком возвышенном и респектабельном для нас, в целом, несмотря на заявленное знакомство. И поскольку, несмотря на его характер, свойственный карбонариям и исключающий возможность того, что один член знает любого другого члена, вы всё же, кажется, знаете некоторых из тех, которые утверждают, что знают меня и поддерживают со мной связь. Я должен, естественно, сделать вывод, что вы занимаете очень высокое положение. Возможно, вы его президент, «высокопочтенный Учитель»? Что ж, это подозрение привело меня к мысли, что человек столь высокого положения в Обществе, которое не терпит и не практикует обмана, не может проявлять интереса к нашему бедному Братству, которое занимается и тем, и другим в отношении своих кандидатов. Отсюда – моё молчание. Но так как ниже вы так трогательно жаловались на то, что «не были благословлены сообщением» от меня, я снова вынужден заключить, что вы еще не выбросили нас за борт окончательно, несмотря на наши лживые методы; и что даже всё, что вы сделали, чтобы показать своё недоверие к нам, с тех пор как было написано это ваше письмо, было сделано опять-таки не для того, чтобы «быть начеку» с нами, а из того же похвального мотива служения делу. Да, воистину, сын мой, несмотря на «столько сомнений и злословий», вы велики, по меньшей мере, в одной области. Учитывая все это, я посылаю обещанного чела. Чундро Кушо[125] (чью довольно дикую внешность вы уж извините) объяснит вам ситуацию на словах гораздо лучше, чем любое моё письмо. Вам придется принять его условия, или, несмотря на мое огорчение, нам придётся расстаться.

Между тем, мой возлюбленный сын и «верный чела», не думайте обо мне ещё хуже, если я закончу это письмо, отправив вам ВТОРОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

Всё ещё любящий вас,

М.·.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

После многих превратностей следующее письмо теперь находится в Адьяре. Оно было долгое время у покойного профессора Дж. Н. Унвала, который вместе с принцем Харисингджи Рупсингджи вступил в Общество в 1882 году. И Е. П. Б., и полковник Олкотт находились в Вадхване, в Катхиаваре 22–23 июня 1882 года в качестве гостей правителя Даджи Радж, тхакур сахиба Вадхвана, двоюродного брата принца. Это письмо, вероятно, было написано методом осаждения во время визита. Оно сложено треугольником и адресовано «благородной и сомневающейся компании», которая, как я понимаю, состояла из врача, служащего на Бхавнагарской железной дороге, атеиста и заядлого спорщика, Мирзы Мурада Али Бега, родившегося в Индии англичанина, который обратился в мусульманство и был главным офицером кавалерии махараджи Бхавнагара, профессора Унвала и некоторых другие. Принц Харисингджи до конца был стойким теософом и пожертвовал от имени своей жены второй «Трилитон», который находится к западу от главного здания штаб-квартиры в Адьяре.

ПИСЬМО 76

Всем тем, кого это может касаться, почтенной и сомневающейся компании. Глупы сердца тех, кто сомневается в нашем существовании! или в силах, которыми наше общество обладает на протяжении веков. О, если бы вы открыли свои сердца для принятия благословенной истины и обрели плоды архатства если не в этом, то в другом и лучшем воплощении!

М.·.

Кто за нас – отвечайте!

 

ПРЕДИСЛОВИЕ Следующие письма требуют небольшого комментария. Только два из них находятся в Адьяре, а остальные скопированы с разных источников, как указано в сносках.

 

ПИСЬМО 77[126]

Ваш дух, несомненно, наиболее близок духу поэзии и во многом оживотворяется её духом, и ваш инстинкт мыслителя с лёгкостью проникает во все тайны и бездны природы, зачастую придавая вашим стихам прекрасную форму, правдивость и гармонию, насколько я могу судить об английской поэзии. Истинный провидец всегда поэт, а поэт никогда не может быть истинным, если только он не находится в совершенном единстве с оккультной природой, и не является «творцом по праву своего духовного откровения», как выразился великий датский поэт. Я очень хочется, поэтому чтобы вы узнали, насколько вам удалось произвести впечатление на других. Ведь недостаточно хранить истинное поэтическое чутьё в тайниках своей души; его следует точно отражать в стихах или прозе, чтобы увлечь сообразительного читателя, куда бы ни полетела фантазия поэта. Я послал ваше стихотворение, прочитав его сам, мистеру Синнету, который одно время считался в лондонских литературных кругах одним из лучших критиков того времени. В письмах ко мне, в ответ на мою точно выраженную просьбу, он излагает абсолютно беспристрастное мнение, и я полагаю, что такая критика рассчитана на то, чтобы принести вам наибольшую пользу. Примите предложение и поработайте над стихотворением, потому что вы можете сделать из него нечто грандиозное. Миритесь с этим миром и с теми, кто вас окружает. Будьте терпеливы и верны себе, и судьба, которая была вам мачехой, мой бедный юный друг, может ещё измениться, и её гонения превратятся в щедрость. Что бы ни случилось, знайте — я присматриваю за вами.

К.Х.

 

ПИСЬМО 78[127]

Запомните также следующее. Прелюбодеи выделяют ядовитую ауру, воспламеняющую все дурные страсти и сводящую с ума их похоть. Единственный путь к успеху — расстаться совсем; ни одной встречи, ни одного взгляда издалека, ни одного слова, ни даже письма я не допущу. В тот момент, когда вы нарушите любой из этих приказов, вы перестанете быть моим чела. Хранить у себя старое письмо, талисман, подарок на память, особенно прядь волос — фатально, это становится тлеющей искрой. Вы в опасности, если находитесь в том же городе или в любом другом месте на доступном расстоянии. Вы не можете доверять своей духовной энергии, ибо, если бы вы обладали духовной стойкостью, вы бы сбежали из дома в тот момент, когда первая похотливая мысль стала соблазном для вашей преданности. Тогда держитесь подальше – под любым предлогом.

К.Х.

 

ПИСЬМО 79[128]

Преданный исследователь каббалы сомневается. Сколько душ погубил этот самый грех. Авраам — мистик от рождения, но современное образование испортило его. Ему нужно дать некоторое представление об «Учителях» и их связи с Обществом, чтобы сделать его полезным членом. Надвигается кризис, когда некоторые из лучших членов потеряют голову.[129] Немедленно посоветуйтесь с лучшими из членов и не откладывайте. Искорените все ошибки сильной рукой. Сначала вы должны помочь себе, и когда вы это сделаете, вскоре последует другая помощь.

К.Х.

 

ПИСЬМО 80[130]

По весьма веским причинам прошу разрешения попросить вас сначала выяснить, где находится этот профессор. У меня к нему кое-какое дело и обещание, которое нужно выполнить.

Ваш,

М.·.

(неверно) назван «Прославленным» мистером Синнеттом, хотя я всего лишь бедный тибетский факир. Лично в руки.

 

ПИСЬМО 81[131]

Нет возможности писать вам на ваших же письмах, но я могу написать напрямую. Трудитесь для нас в Австралии, и мы не останемся неблагодарными, но докажем вам наше действительное существование, и отблагодарим вас.

М.·.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Письмо, которым я завершаю этот том, — одно из самых важных. Я не нашел никаких ссылок, указывающих на то, кому оно было отправлено и кем из Учителей. У нас есть слово Е. П. Б., что оно пришло от одного из Учителей на документе, который сейчас находится среди записей в Адьяре. Я сделал расшифровку рукописи, написанной ее рукой. Другая версия с изменениями и дополнениями появилась позднее в журнале «Люцифер», Т. I, за1889 год, под заголовком «Несколько слов о повседневной жизни», но без указания автора. Е. П. Б. в своей рукописи, написанной в 1885 году, предваряет письмо следующим образом: так как один либеральный христианин, член Т.О., возражал против изучения восточных религий и сомневался в том, что есть ещё возможность для создания какого-либо нового Общества, он получил письмо, отвечающее на его возражения и его предпочтение христианству, и содержание было переписано для него, после чего он больше не отрицал целесообразности такого Общества, как провозглашенная Теософская ассоциация. Несколько дополнений к этому раннему письму ясно покажут природу Общества, как оно тогда представлялось, и что мы только пытаемся, делая всё возможное, следовать намерениям истинных создателей Общества тех дней. Благочестивому джентльмену, заявлявшему, что он теософ и имеет право судить других людей, было сказано [то, что следует из Письма 82].

 

ПИСЬМО 82[132]

… Вы не имеете права на такое звание. Вы всего лишь фило-теософ, так как тот, кто достиг полного понимания звания и природы теософа, не будет судить ни человека, ни его действия…

Вы утверждаете, что ваша религия есть высший и последний шаг к божественной мудрости на этой земле и что она влила в артерии старого разлагающегося мира новую кровь, жизнь и истины, которые оставались неизвестными язычникам? Если бы это было действительно так, то ваша религия внесла бы высшие истины во все социальные, гражданские и международные отношения христианского мира. Вместо этого, как можно понять, ваша общественная, как и ваша личная жизнь, основана не на общей нравственной солидарности, а только на постоянном взаимном противодействии и на чисто механическом равновесии индивидуальных сил и интересов…

Если вы хотите быть теософом, вы не должны поступать так, как поступают окружающие, призывающие Бога истины и любви и служащие темным силам могущества, жадности и удачи. Мы смотрим вглубь вашей цивилизации и видим те же печальные признаки прошлого; реалии вашей повседневной жизни диаметрально противоположны вашему религиозному идеалу, но вы этого не чувствуете. Мысль о том, что сами законы, управляющие вашим бытием, будь то в области политики или социальной экономики, болезненно противоречат истокам вашей религии, по-видимому, вас нисколько не беспокоит. Но если народы Запада так твёрдо убеждены в том, что идеальное никогда не может стать практическим, а практическое никогда не достигнет идеала, — тогда вам придется сделать свой выбор – либо ваша религия несбыточна, и в таком случае она просто тщеславное заблуждение, либо она могла бы найти практическое применение, но вы сами не заботитесь о применении её нравственности к вашей повседневной жизни…

Поэтому, прежде чем приглашать другие народы «за царский праздничный стол», из-за которого ваши гости выходят более голодными, чем прежде, вы должны, прежде чем попытаетесь привести их к своему образу мыслей, изучить трапезу, которую они предлагают вам…

При господстве и давлении экзотерических догм, гротескных и мучительных теней теософских реальностей всегда должно быть такое же угнетение слабых и бедных и такая же тифоноподобная борьба между собой богатых и сильных…

Только эзотерическая философия, духовное и внутреннее слияние человека с природой, путём раскрытия фундаментальных истин может привести к столь желанному промежуточному состоянию между двумя крайностями, человеческим эгоизмом и божественным альтруизмом, и, в конце концов, к облегчению человеческих страданий.

Теософия не должна представлять собой просто собрание нравственных истин, связку правил метафизической этики, воплощенной в теоретических трактатах. Теософия должна стать практической и, следовательно, должна быть освобождена от бесполезных дискуссий…

Она должна найти объективное выражение во всеобъемлющем кодексе жизни, насквозь пропитанном её духом — духом взаимной терпимости, милосердия и любви. Её последователи должны подавать пример точно сформулированной и столь же точно применяемой нравственности, прежде чем они получат право указывать, даже в духе доброжелательства, на отсутствие подобного нравственного единства и целеустремленности в других обществах или у отдельных лиц. Как было сказано ранее, ни один теософ не должен обвинять брата, будь то в обществе или за его пределами, очернять его действия или осуждать его; иначе он сам потеряет право считаться теософом. Всегда отвращайте свой взор от недостатков ближнего и сосредоточивайте внимание лучше на своих собственных недостатках, чтобы исправить их и стать мудрее…

Не указывайте на несоответствия между требованиями и действиями другого человека, но, будь он братом или ближним, лучше помогите ему на его тяжелом жизненном пути…

Задача истинной теософии и её великая миссия заключаются в разработке ясных, недвусмысленных представлений о нравственных понятиях и обязанностях, которые больше всего и лучше всего удовлетворяли бы наше альтруистическое и верное чувство, а также в моделировании этих понятий для их адаптации к таким формам повседневной жизни, где они могут применяться с наибольшей объективностью…

Такова общая задача для всех, кто желает действовать в соответствии с этими принципами. Это трудоемкая задача, требующая напряженных и настойчивых усилий, но она должна незаметно вести вас к совершенствованию и не оставлять места никаким эгоистичным устремлениям за очерченными пределами…

Не допускайте небратских сравнений между задачей, выполненной вами, и работой, не выполненной вашим ближним или братом, в области теософии, поскольку никто не призван прополоть больший участок земли, чем позволяют его силы и способности…

Не будьте слишком суровы к достоинствам или недостаткам того, кто хочет вступить в ваши ряды, поскольку истина о действительном состоянии внутреннего человека может быть известна только одной КАРМЕ и справедливо ею рассматриваться. Даже простое присутствие среди вас благонамеренного и сочувствующего вам человека может помочь магнетически…

Вы — независимые труженики во владениях Истины, и поэтому не должны создавать препятствий на пути, ведущем к ней.

Степени успеха или неудачи — это вехи, которым мы должны следовать, поскольку они будут представлять собой преграды, воздвигнутые вашими собственными руками между вами и теми, кого вы попросили стать вашими учителями. Чем ближе вы к задуманной цели, тем меньше расстояние между учащимся и Учителем.

 

 

ПРИЛОЖЕНИЯ

 

ПРИЛОЖЕНИЕ А [133]

«КАК «ЧЕЛА» НАШЁЛ СВОЕГО «ГУРУ» С. РАМАСВАМИАЕР, Ч. Т. О. (является выдержкой из частного письма Дамодару К. Маваланкару, со-секретарю-регистратору Теософского общества). Когда мы в последний раз встретились в Бомбее, я рассказал вам, что случилось со мной в Тинневелли. Мое здоровье было подорвано службой и заботами, я подал заявление на отпуск по медицинскому заключению, и он был должным образом предоставлен. Однажды в сентябре прошлого года, когда я читал в своей комнате, я услышал голос моего благословенного Гуру М. Махарши, который приказывал мне оставить всё и немедленно ехать в Бомбей, откуда я должен был отправиться на поиски мадам Блаватской, найти её, где бы она ни была и следовать за ней, куда бы она ни поехала. Не теряя ни минуты, я закончил все свои дела и отправился на станцию. Для меня звук этого голоса — самый божественный во всей природе; его приказы не допускают возражений. Я путешествовал в своей одежде аскета. Прибыв в Бомбей, я обнаружил, что мадам Блаватская уехала, и узнал от вас, что она уехала за несколько дней до того; что она очень больна; и что, помимо того факта, что она весьма внезапно уехала отсюда вместе с чела, вы ничего не знали о ее местонахождении. А теперь я должен рассказать вам, что случилось со мной после того, как я ушел от вас. На самом деле, не зная, куда мне лучше ехать, я взял прямой билет до Калькутты; но, доехав до Аллахабада, услышал тот же хорошо знакомый голос, приказывающий ехать в Берхампор. В Азимганге, в поезде, я встретился, можно сказать, самым провидческим образом с некоторыми бабу (я тогда еще не знал, что они были также теософами, так как никогда не видел ни одного из них), которые также искали мадам Блаватскую. Некоторые шли по её следу до Динапура, но потеряли след и вернулись в Берхампор. По их словам, они знали, что она направляется в Тибет, и хотели броситься к ногам Махатм, чтобы позволить им сопровождать ее. Наконец, как мне сказали, они получили от нее записку, в которой сообщалось, что они могут приехать, если они того пожелают, но что ей самой сейчас запрещено ехать в Тибет. Она писала, что ей следует оставаться в окрестностях Дарджилинга, чтобы увидеться с БРАТЬЯМИ на территории Сиккима, куда им не разрешат следовать за ней. Брат Нобин[134], президент отделения Адхи Бхоутик Бхратру Теософского общества, не сказал мне, где была мадам Блаватская, или, возможно, он сам тогда этого не знал. И всё же он и другие рисковали многим в надежде увидеть Махатм. Наконец, 23-го Нобин бабу привёз меня из Калькутты в Чандернагор, где я нашёл мадам Блаватскую, готовую через пять минут отправиться в путь на поезде. Высокий, смуглый, волосатый чела (не Чандер Кушо), и, судя по одежде, тибетец, которого я встретил после того, как переплыл с ней реку на лодке, сказал мне, что я приехал слишком поздно, и что мадам Блаватская уже встречалась с Махатмами и что он привёз её обратно. Он не слушал моих уговоров взять меня с собой, говоря, что у него нет других приказов, кроме того, что он уже исполнил, а именно: отвезти ее примерно за 25 миль от некоего места, которое он мне назвал, и что он теперь собирается доставить её в целости и сохранности до станции и вернуться назад. Бенгальские братья-теософы также обнаружили её и последовали за ней, прибыв на станцию ​​спустя полчаса. Из Чандернагара, переправившись через реку, они приехали на маленькую железнодорожную станцию на противоположном берегу. Когда поезд подошёл, она вошла в вагон, поднявшись в который, я нашел там чела! И даже еще не успели погрузить все ее вещи в багажный вагон, как поезд, вопреки всем правилам, не дождавшись звонка, тронулся, оставив Нобина бабу, бенгальцев и её слугу.  Только один бабу, а также жена и дочь другого  бабу (все теософы и кандидаты в ученичество) успели сесть на поезд. Я сам едва успел вскочить в последний вагон. Все её вещи, кроме ящика с теософской корреспонденцией, остались вместе с её слугой. Но даже те, кто ехал с ней в одном поезде, не доехали до Дарджилинга. Бабу Нобин Банерджи со слугой прибыл через пять дней; а те, кто успел занять свои места, отстали на пять или шесть станций из-за другого непредвиденного происшествия (?) в другом месте, приехав в Дарджилинг также спустя несколько дней! Не требуется богатого воображения, чтобы понять, что мадам Блаватскую, возможно, снова взяли к себе БРАТЬЯ, которые по некоторым веским причинам, известным Им, не хотели, чтобы мы следовали за ней и наблюдали за ней. Двое из Махатм, как я точно знал, жили по соседству с британской территорией; и один из Них был замечен и опознан одним человеком (имя которого мне не нужно здесь называть), как высокий хутухту Тибета. Первые дни своего приезда мадам Блаватеки жила в доме одного бенгальского джентльмена, теософа, отказываясь видеть кого-либо и готовясь, как я думал, отправиться снова куда-то на границу с Тибетом. На все наши приставания мы могли получить от нее только один ответ – нам незачем держаться за нее и следовать за ней, что мы ей не нужны и что она не имеет права беспокоить Махатм всевозможными вопросами, которые касались только тех, кто задавал вопросы, ибо они лучше знали своё дело. В отчаянии я решил во что бы то ни стало пересечь границу, которая находится примерно в дюжине миль отсюда, и найти Махатм или — УМРЕРЕТЬ.[135] Я никогда не переставал думать, что то, что я собираюсь предпринять, будет расценено как опрометчивый поступок сумасшедшего. Я не говорил и не понимал ни одного слова ни на бенгальском, ни на урду, ни на непальском, ни на языках Бутана или Тибета. У меня не было ни разрешения, ни «пропуска» от сикхимского раджи, и, тем не менее, было решено проникнуть в самое сердце независимого государства, где, в случае чего, англо-индийские официальные лица не защитили бы меня, если бы даже могли, поскольку я перешёл границу без их разрешения. Но я никогда даже не думал об этом, но был одержим одной всепоглощающей мыслью – встретиться со своим Гуру. Не сказав никому ни слова о своих намерениях, однажды утром, а именно 5 октября, я отправился на поиски Махатмы. У меня был зонт и посох паломника в качестве единственного оружия, а в кошельке было несколько рупий. На мне была желтая одежда и шапка. Всякий раз, когда я уставал в дороге, мой костюм облегчал мне нанять за небольшую сумму пони для езды. В тот же день я добрался до берега реки Рунгит, которая образует границу между британской и сиккимской территориями. Я попытался пересечь её по подвесному мосту, сложенному из тростника, но он так раскачивался из стороны в сторону, что я, никогда в жизни не знавший, что такое тяготы жизни, не выдержал этого. Я переправился через реку на пароме, и тоже не без опасности и трудностей. Весь этот день я шел пешком, все дальше и дальше проникая в сердце Сиккхирна по узкой тропинке. Не могу сейчас сказать, сколько миль я прошёл до сумерек, но уверен, что не меньше двадцати или двадцати пяти миль. Повсюду я не видел ничего, кроме непроходимых джунглей и лесов, окружавших меня со всех сторон, сменявшихся через очень большие расстояния одинокими хижинами, принадлежащими горным жителям. В сумерках я стал искать ближайшее место для ночлега. Днём я встретил на дороге леопарда и дикую кошку; и теперь удивляюсь, как я мог тогда не чувствовать страха и не пытаться убежать. Во всем меня поддерживала какая-то тайная сила. Чувство страха или тревоги ни разу не возникало во мне. Возможно, в моем сердце не было никаких других чувств, кроме сильного желания найти своего Гуру. Как только начало темнеть, я заметил одинокую хижину в нескольких ярдах от дороги. К ней я и направился в надежде найти ночлег. Грубо сколоченная дверь была заперта. Хижина в то время была пуста. Я осмотрел её со всех сторон и нашел отверстие с западной стороны. Оно, в действительности, было небольшим, но достаточным для того, чтобы пролезть через него. У него был небольшой ставень и деревянный засов. По странному стечению обстоятельств горец забыл закрыть его изнутри, когда запирал дверь! Конечно, после того, что произошло впоследствии, я теперь глазами веры вижу повсюду над собой оберегающую руку моего Гуру. Войдя внутрь, я обнаружил, что комната соединена маленькой дверью с другим помещением, занимающим все пространство этого лесного особняка. Я лег, сосредоточив все свои мысли на своем Гуру, как обычно, и вскоре погрузился в глубокий сон. Прежде чем лечь спать, я запер дверь, ведущую в другую комнату и единственное окно. Может быть, между десятью и одиннадцатью, а может быть, чуть позже я проснулся и услышал шаги в соседней комнате. Я мог ясно различить двух или трех человек, говорящих вместе на диалекте, который для меня был просто тарабарщиной. Сейчас я не могу вспоминать это без содрогания. В любой момент они могли войти и убить меня из-за денег. Если бы они приняли меня за грабителя, меня ждала бы та же участь. Эти и подобные мысли промелькнули в голове невероятно быстро. Но мое сердце не трепетало от страха, и я ни на мгновение не задумывался о возможных трагических последствиях! Я не знаю, какая тайная сила удерживала меня, но ничто не могло вывести меня из себя или заставить бояться; я был совершенно спокоен. Хотя я лежал без сна, глядя в темноту, более двух часов и даже тихо, неторопливо и бесшумно ходил по комнате, чтобы посмотреть, смогу ли я, в случае необходимости, убежать обратно в лес таким же образом, как я вошёл в хижину, никакого страха, повторяю, или подобного чувства никогда не было в моём сердце. Я собрался отдохнуть. После крепкого сна, без всяких сновидений, я проснулся и обнаружил, что только что рассвело. Тогда я поспешно натянул сапоги и осторожно выбрался из хижины через то же окошко. Я слышал храп хозяев хижины, доносившийся из другой комнаты. Но я, не теряя времени, вышел на тропинку, ведущую к Сиккиму (городу) и продолжал свой путь с неослабевающим рвением. В глубине своего сердца я поблагодарил моего уважаемого Гуру за ту охрану, которой он удостоил меня в эту ночь. Что мешало хозяевам хижины войти во вторую комнату? Что удерживало меня в таком же безмятежном и спокойном настроении, как будто я находился у себя дома? Что могло заставить меня так крепко спать при таких обстоятельствах – огромные, мрачные леса со всех сторон, изобилующие дикими зверями, и группа головорезов (какими являются, как говорят, большинство сиккимцев) в соседней комнате, а между ними и мной плохонькая и грубая сколоченная дверь? Когда совсем рассвело, я продолжал свой путь по холмам и долам. Верхом или пешком я продолжал путь не из приятных для любого человека, если только он, я полагаю, не был бы так же глубоко поглощен мыслями, как я тогда, и совершенно не замечал бы ничего, причиняющего вред телу. В последнее время я развил способность концентрации мыслей до такой степени, что во многих случаях я был в состоянии совершенно забыть обо всём, что меня окружало, когда мысли были полностью сосредоточены на единственной цели моей жизни, как могут свидетельствовать несколько моих друзей, но никогда до такой степени, как в данном случае. Было, кажется, между восемью и девятью часами утра, когда я шёл по дороге в город Сикким, откуда, как меня заверили люди, встретившиеся на дороге, я мог легко добраться до Тибета в одежде паломника, как вдруг увидел одинокого всадника, скачущего мне навстречу с противоположной стороны. По его высокому росту и тому, как умело он управлял животным, я подумал, что он был каким-то офицером у сиккимского раджи. Вот, подумал я, и попался! Он спросит у меня пропуск и по какому делу я оказался на территории независимого Сиккима, и, может быть, арестует меня и отправит обратно, если не хуже. Но, приблизившись ко мне, Он остановил коня. Я посмотрел на Него и сразу же узнал Его. Я находился в высочайшем присутствии того самого Махатмы, моего собственного почитаемого Гуру, которого я видел прежде в астральном теле на балконе Теософской штаб-квартиры! Это Он, «Гималайский БРАТ» памятной декабрьской ночи, который так любезно обронил письмо в ответ на письмо, которое я передал в запечатанном конверте мадам Блаватской (которую я терял из виду всё это время) – лишь за час до этого или около того! В то же мгновение я распростёрся на земле у Его ног. Я встал по Его повелению и, спокойно вглядываясь в Его лицо, полностью погрузился в созерцание образа, который я так хорошо знал, несколько раз видев Его портрет (тот, что был у полковника Олкотта). Я не знал, что говорить; от радости и благоговения у меня отнялся язык. Благородство Его лица, которое казалось мне олицетворением силы и мысли, повергло меня в благоговейный трепет. Наконец я оказался лицом к лицу с «Махатмой Химават», и Он был не мифом, не «плодом воображения медиума», как предполагали некоторые скептики. Это был не сон; было десять часов утра. Сияло солнце и безмолвно наблюдало за происходящим сверху. Я вижу Его перед собой во плоти, и Он говорит со мной голосом, исполненным доброты и нежности. Чего еще я хочу? От избытка счастья я онемел. И только несколько мгновений спустя я выдавил из себя несколько слов, ободренный Его мягким тоном и речью. Цвет его лица не был таким же светлым, как у Махатмы Кут Хуми; но никогда я не видел такого красивого лица, такой высокой и величественной фигуры. Как и на портрете, у Него была небольшая черная бородка и длинные черные волосы, спадающие на грудь; только одежда была другой. Вместо белого просторного одеяния на Нём была желтый плащ, подбитый мехом, а на голове вместо пагри жёлтая тибетская фетровая шапка, которую я видел в этой стране на некоторых бутанцах. Когда первые минуты восторга и удивления прошли, и я мог спокойно понимать сложившуюся ситуацию, я долго разговаривал с Ним. Он сказал мне не ходить дальше, или могут быть неприятности. Он сказал, что я должен терпеливо ждать, если хочу стать признанным чела; что было много тех, кто предлагал себя в качестве кандидата, но лишь очень немногие были признаны достойными; ни одного из них не отвергли, все они были на испытании, но большинство из них потерпели серьезную неудачу, особенно — и —. Некоторые, вместо того чтобы быть принятыми и принести клятву в этом году, отброшены на год. Я обнаружил, что Махатма очень плохо говорит по-английски (по крайней мере, мне так казалось) и говорил со мной на моем родном языке — тамильском. Он сказал мне, что если Чохан разрешит мадам Б. поехать в Пари-джонг в следующем году, то я смогу поехать с ней. Бенгальские теософы, последовавшие за «Упасикой» (Мадам Блаватской), увидят, что она была права, пытаясь отговорить их не следовать за ней сейчас. Я спросил благословенного Махатму, могу ли я рассказать другим о том, что я видел и слышал. Он ответил утвердительно, и что, кроме того, было бы хорошо, если я написал бы вам и всё описал. Я должен запечатлеть в вашем сознании всю ситуацию и попросить вас иметь в виду, что то, что я видел, было не просто «видением», астральным телом Махатмы, каким мы видели Его в Бомбее, а живым человеком в собственном физическом теле. Когда я совершил перед ним прощальный намаскарам (простирание), ему было угодно сказать, что он прибыл на Британскую территорию, чтобы встретиться с Упасикой. Перед тем, как Он оставил меня, приехали еще двое верхом на лошадях, Его спутники, я полагаю, вероятно, чела, потому что они были одеты как ламы-гелонги, и у обоих, как и у Него, были длинные волосы, ниспадающие на спину. Они последовали за Махатмой, легкой рысью. Больше часа я стоял, глядя на то место, которое Он только что покинул, а затем медленно вернулся назад. Теперь я впервые обнаружил, что мои высокие сапоги в нескольких местах жмут, что я ничего не ел со вчерашнего дня и слишком ослаб, чтобы идти дальше. Всё моё тело болел. Невдалеке я увидел мелких торговцев на деревенских лошадках, везущих поклажу. Я нанял одного из этих животных. Во второй половине дня я подошел к реке Рунгит и переправился через нее. Купание в её прохладных водах восстановила мои силы. Я купил немного фруктов на единственном там базаре и с удовольствием их съел. Я немедленно нанял другую лошадь и поздно вечером добрался до Дарджилинга. Я не мог ни есть, ни сидеть, ни стоять. Каждая клеточка моего тела болела. Мое отсутствие, по-видимому, встревожило мадам Блаватскую. Она отругала меня за опрометчивую и безумную попытку отправиться в Тибет таким образом. Когда я вошел в дом, я застал у мадам Блаватской бабу Парбати Чарн Роя, заместителя окружного сборщика налогов и инспектора по экспертизе недвижимости Адьяра, и его помощника, бабу Канти Бхушан Сена, членов нашего Общества. По их просьбе и по указанию мадам Блаватской я рассказал обо всем, что со мной произошло, за исключением, конечно, моей частной беседы с Махатмой. Все они были, мягко говоря, поражены! Ведь в этом году она не хочет ехать в Тибет; и я уверен, это её не волнует, так как она видела наших Учителей, таким образом достигнув своей единственной цели. Но мы – несчастные люди! Мы упускаем нашу единственную возможность пойти и поклониться «гималайским братьям», которые, как я знаю, не скоро перейдут на британскую территорию, если вообще когда-либо перейдут. Я пишу вам это письмо, мой дражайший Брат, чтобы показать, как мы были правы, протестуя против письма «К. X.», напечатанном в журнале «Теософ». Методы Махатм могут казаться нашему ограниченному взору странными и несправедливыми, даже жестокими, как в случае с нашими здешними Братьями, бенгальскими бабу, некоторые из которых сейчас слегли из-за простуды или лихорадки и, возможно, ропщут на БРАТЬЕВ, забывая, что Они никогда не просили и не разрешали им приходить лично, но что они сами поступили очень опрометчиво… И теперь, когда я увидел Махатму во плоти и услышал Его живой голос, пусть никто не осмеливается говорить мне, что БРАТЬЕВ не существует. И что бы ни случилось, мне не страшна ни смерть, ни месть врагов, так как я знаю то, что я ЗНАЮ! Пожалуйста, покажите это полковнику Олкотту, который первым открыл мне глаза на «джняну-маргу» (путь знаний) и который будет счастлив услышать об том успехе (большем, чем я того заслуживаю), который сопутствовал мне. Подробности я сообщу ему лично.

С. Рамасвамиаер, Ч.Т.О.

Дарджилинг, 7 октября 1882 г.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ Б[136]

ГИМАЛАЙСКИЕ БРАТЬЯ – СУЩЕСТВУЮТ ЛИ ОНИ?

Мохини МОХАН ЧАТТЕРДЖИ, магистр гуманитарных наук, бакалавр права, Ч.Т.О.

«Просите, и дано будет вам; стучите, и вам отворят» — это точное отражение позиции серьезного исследователя относительно существования Махатм. Я не знаю никого, кто взялся бы за это исследование со всей серьёзностью и не был бы вознагражден за свои труды несомненными фактами. Несмотря на все это, есть много таких людей, которые придираются и придираются, но не берут на себя труд самим удостовериться. И европейцы, и часть наших соотечественников (слишком европеизированных выпускников университетов) смотрят на существование Махатм с недоверием и подозрением, если не сказать более жестко. Положение первых легко понять, поскольку это всё так далеко от их интеллектуального кругозора, а их самодостаточность так велика, что они почти непроницаемы для этих новых идей. Но гораздо труднее понять, почему жители этой страны, рожденные и выросшие в атмосфере, пропитанной преданиями о подобных вещах, проявляют такой скептицизм. С другой стороны, для них было бы более естественным приветствовать доказательства, которые я сейчас излагаю перед публикой, с таким же удовлетворением, какое испытывает астроном, когда новая звезда, элементы которой он вычислил, всплывает на его горизонте. Я сам был убежденным неверующим всего два года назад. Во-первых, я сам никогда не был свидетелем каких-либо оккультных феноменов и не находил никого, кто бы их мог совершать в том небольшом кругу наших соотечественников, к которому только меня приучили испытывать уважение — к «образованному классу». «Только в октябре 1882 года я по-настоящему уделил время этому вопросу, обратив на него внимание, и в результате я так же мало сомневаюсь в существовании Махатм, как и в своем собственном. Теперь я знаю, что Они существуют. Но не все доказательства, которые я получил, долгое время носили объективный характер. Многие факты, являющиеся для меня весьма удовлетворительными доказательствами, не были бы таковыми для читателя. С другой стороны, я не имею права говорить о достоверных свидетельствах, которые у меня теперь есть. Поэтому я должен делать всё, что в моих силах, используя то немногое, что мне позволено предоставить.

Доказательства, ныне представленные публике, были собраны мной в течение октября и ноября 1882 года и в то время были представлены некоторым ведущим членам Теософского общества, в том числе мистеру Синнетту. Поскольку описание встречи брата Рамасвамиаера с его «гуру» в Сиккиме было готово к публикации, по их мнению, не было необходимости в публикации настоящего документа. Но поскольку в некоторых кругах была предпринята попытка свести к минимуму эффект показаний мистера Рамасвамиаера, назвав их в высшей степени нелепыми «галлюцинациями наполовину замершего бродячего регистратора», я думаю, что кое-что можно было бы выиграть, опубликовав совершенно независимые показания, может быть, равной, если не большей ценности, хотя и совершенно другого характера. С этими словами объяснения по поводу задержки с публикацией я отдаю эту статью на рецензию нашим скептически настроенным друзьям. Пусть они спокойно обдумают и выскажут своё мнение на основании свидетельства тибетского торговца из Дарджилинга, подкрепленного независимым свидетельством молодого брахмачари из Дехрадуна. Лица, присутствовавшие при взятии показаний этих лиц, все занимают очень уважаемое положение в обществе — некоторые фактически принадлежат к передовым слоям индийского общества, а некоторые никак не связаны с теософским движением, но наоборот весьма недружелюбно к нему относятся. В те дни, я снова говорю, я сам был довольно скептически настроен. Только после того, как я собрал следующие доказательства и получил не одно доказательство фактического существования моего почитаемого Учителя, Махатмы Кутхуми, чьё присутствие (совершенно независимо от мадам Блаватской, полковника Олкотта или любого «предполагаемого» чела) стало для меня очевидным различными путями, так что я больше не сомневался. Теперь я больше не верю – Я ЗНАЮ; и так как знаю, я бы хотел помочь другим обрести то же знание.

М. М. Ч. Во время моего посещения Дарджилинга я жил в одном доме с несколькими теософами, такими же горячими кандидаты в чела, как и я, и большинство из них так же сомневались в отношении гималайских махатм, как и я сам в то время. Я встречал в Дарджилинге людей, которые утверждали, что являются чела Гималайских Братьев, видели Их и жили с Ними в течение многих лет. Они посмеивались над нашим недоумением. Один из них показал нам превосходно выполненный портрет человека, который казался в высшей степени святым человеком и которым, как мне сказали, был Махатма Кутхуми (теперь мой уважаемый Учитель); ему посвящен «Оккультный мир» мистера Синнетта. Через несколько дней после моего приезда в наш дом случайно зашел торговец из Тибета по имени Сандук, чтобы кое-что продать. Сандук в течение многих лет был хорошо известен в Дарджилинге и его окрестностях как странствующий торговец тибетскими безделушками, который каждый год посещал эту страну по роду своих занятий. Он несколько раз приходил в дом во время нашего пребывания там и казался нам по своей простоте, благородной осанке и приятным манерам одним из прирождённых джентльменов. Никто не мог обнаружить в нем какой-либо черты характера даже отдаленно напоминающей невоспитанного дикаря, какими в глазах европейцев считаются тибетцы. Он вполне мог бы сойти за обученного придворного, но был слишком хорош для этого. Он пришходил в дом, пока я был там. В первый раз его сопровождал юноша из княжества Горкха по имени Сундар Лалл, сотрудник отдела новостей Даржилинга, выступавший в качестве переводчика. Но вскоре мы обнаружили, что своеобразный диалект хинди, на котором Сундар говорил, был понятен некоторым из нас и без переводчика, и поэтому в дальнейшем в нем не было необходимости. В первый день мы задали ему несколько общих вопросов о Тибете и секте гелугпа, к которой, по его словам, он принадлежал, и его ответы подтвердили утверждения Богла, Турнора и других путешественников. На второй день мы спросили его, слышал ли он о каких-либо людях в Тибете, обладающих экстраординарными способностями, помимо великих лам. Он сказал, что такие люди есть. Что они не были обычными ламами, но были намного выше их и обычно жили в горах, за Шигадзе, а также недалеко от города Лхасса. Он сказал, что эти люди производят множество очень замечательных феноменов или «чудес», и некоторые из их чела, или лоту, как их называют в Тибете, излечивают больных, давая им есть рис, который они своими руками получают из риса-сырца и т. д. Тогда одному из нас пришла в голову великолепная идея. Не говоря ни слова, ему показали вышеупомянутый портрет Махатмы К. Х. Он смотрел на него несколько секунд, а затем, как бы внезапно узнав его, выразил глубокое почтение портрету и сказал, что это изображение Чохана (Махатмы), которого он видел. Затем он начал быстро описывать одежду и обнаженные руки Махатмы; затем, подкрепляя слова действиями, он снял верхнюю накидку и, обнажив руки до плеч, старался как можно точнее походит на портрет своей одеждой. Он сказал, что видел данного Махатму в сопровождении многочисленного отряда гелунгов примерно в то же время прошлого года (начало октября 1881 г.) в месте под названием Джанси, в двух днях пути к югу от Шигадзе, куда рассказчик ходил за товаром для своего ремесла. Когда его спросили, как зовут Махатму, он, к нашему безграничному удивлению, сказал: «Их зовут Кутхум-па. Когда его подвергли перекрестному допросу и спросили, что он имеет в виду под словом «они» и называет ли он одного человека или нескольких, он ответил, что Кутхумпа было много, но над ними был только один человек или вождь с таким именем; учеников всегда называют именами их Гуру. Следовательно, имя последнего было Кут-хум, имя Его учеников было «Кутхум-па». Свет на это объяснение пролил тибетский словарь, где мы обнаружили, что слово «па» означает «человек»; «Бод-па» — это «человек из Бода или Тибета» и т. д. Точно так же Кутхум-па означает человека или ученика Кутхума или Кутхуми. В Джанси, сказал разносчик, самый богатый местный торговец пошел к Махатме, который остановился, чтобы отдохнуть посреди обширного поля, и попросил Его благословить его, придя к нему домой. Махатма ответил: Ему лучше оставаться там, где Он есть, так как Он должен благословить весь мир, а не какого-то конкретного человека. Люди, и среди них наш друг Сандук, принесли свои подношения Махатме, но Он приказал раздать их бедным. Махатма увещевал Сандука заниматься своим ремеслом так, чтобы никому не причинять вреда, и предупреждал, что это единственно верный путь к процветанию. Узнав, что люди в Индии отказываются верить в то, что в Тибете существуют такие люди, как «Братья», Сандук предложил взять любого добровольного свидетеля в эту страну и убедить нас через него в подлинности Их существования, и заметил, что если таких людей в Тибете нет, то он хотел бы узнать, где их можно найти. Когда ему внушают, что некоторые люди отказываются верить, что такие люди вообще существуют, он очень злится. Завернув рукав пальто и рубашки и обнажив сильную мускулистую руку, он заявил, что будет драться с любым человеком, который выскажет предположение, что он говорит не только правду. Когда ему показали своеобразные четки, принадлежавшие мадам Блаватской, разносчик сказал, что такие вещи могут быть только у тех, кому их подарил Таши-лама, так как их нигде нельзя получить ни за какие деньги. Когда чела, который был с нами, надел свою одежду без рукавов и спросил его, узнает ли он принадлежность последнего по его одежде, разносчик ответил, что он «гелунг», а затем, поклонившись ему, воспринял всё это как должное. Свидетелями этому были бабу Нобин Кришна Баннерджи, заместитель магистрата Берхампора, М. Р. Рай. Рамасвамиаер Вергал, окружной регистратор Мадмы (Мадрас), джентльмен из Горкха, о котором говорилось ранее, вся семья первого джентльмена и автор этих строк. Теперь о другом достоверном свидетельстве. На этот раз оно попал ко мне совершенно случайно. Молодой бенгальский брахмачари, который незадолго до нашей встречи вернулся из Тибета и проживал тогда [в Дехрадуне, в северо-западных провинциях Индии] в доме деда моей жены, почтенный бабу Девендра Натх Тагор из «Брахма Самадж», совершенно неожиданно в присутствии ряда почтенных свидетелей сообщил следующее:

15-го числа последнего бенгальского месяца асар (1882 г.), то есть на двенадцатый день растущей луны он встретил нескольких тибетцев, называемых Кутхум-па, и их Гуру в поле близ Таклахара, в месте, расположенном примерно в дне пути от озера Манасаравара. На Гуру и большинстве его учеников, которых называли гелунгами, была накидка без рукавов поверх нижнего одеяния красного цвета. Лицо Гуру было очень светлым, а волосы, не разделённые пробором, а зачесанные назад, струились по Его плечам. Когда брахмачари впервые увидел Махатму, тот читал книгу; это была Ригведа, как брахмачари сообщил один из гелунгов. Гуру приветствовал его и спросил, откуда он. Обнаружив, что последний ничего не ел, Гуру приказал дать ему немного молотого мелкого горошка (сатту) и чая. Поскольку брахмачари не мог раздобыть огня, чтобы приготовить еду, Гуру попросил лепешку из сухого коровьего навоза (топлива, используемого как в той стране, так и в этой), и, просто подув на нее, зажёг, и дал нашему брахмачари. Последний уверял нас, что часто был свидетелем того же феномена, производимого другим Гуру или Чоханом, как Их называют в Тибете, в Гаури, месте, расположенном примерно в дне пути от пещеры Тарчин, на северном склоне горы Кайлас. Пастух, страдающий ревматической лихорадкой, пришел к Гуру, и тот дал ему несколько зерен риса, полученного из риса-сырца, которые были у Гуру в руке, и больной тут же исцелился. Прежде чем расстаться с Кутхумпа и их Гуру, брахмачари узнал, что они собираются посетить праздник, проводимый на берегу озера Манасаравара, и что оттуда они намереваются отправиться в горы Кайлас. Вышеприведенное заявление неоднократно повторялось брахмачари в присутствии (среди прочих) бабу Двиджендера Натха Тагора из Джорасанко, Калькутта; бабу Калли Мохан Гхош из Тригонометрической службы Индии, Дехрадун; бабу Калли Кумар Чаттерджи из того же места; бабу Гопи Мохан Гош из Дакки; бабу Прия Натх Шастри, секретаря бабу Девендернатха Тагора и автора этих строк. Комментарии здесь казались бы почти излишними, и факты вполне могли бы говорить сами за себя перед справедливым и разумным жюри. Но нежелание людей расширять область своего опыта и преднамеренное искажение фактов лукавых людей не знают границ. Природа приведенных здесь доказательств носит обычный характер. Оба свидетеля встретились совершенно случайно. Даже если допустить, чего мы, конечно же, ни на мгновение не допускаем, что тибетский торговец Сандук был опрошен каким-то заинтересованным лицом и его склонили сказать неправду, то, что предположительно могло быть мотивом брахмачари (принадлежащего к религиозному сообществу, известному своей правдивостью, и не имевшего представления об интересе автора к таким вещам) для измышления небылиц, и как тогда он мог сделать так, чтобы эти небылицы точно совпадали с утверждениями тибетского торговца на другом конце страны?

Необразованные люди, несомненно, склонны обманываться по многим вопросам, но эти заявления касались только таких разрозненных фактов, которые попадали в поле зрения рассказчика или были услышаны им, и не имели ничего общего с его суждением или мнением. Таким образом, когда заявление разносчика совпадает с заявлением брахмачари из Дехрадуна, действительно не остается места для каких-либо сомнений в правдивости их обоих. Здесь можно упомянуть, что заявление брахмачари не было результатом серии наводящих вопросов, а было частью отчета о своих путешествиях, который он добровольно предоставлял в течение года, и что он почти не знает английского языка, и, насколько мне доподлинно известно, никогда даже не слышал о слове «теософия». Итак, если кто-либо откажется принять взаимно подтверждающие, но независимые свидетельства тибетского торговца из Дарджилинга и брахмачари из Дехрадуна на том основании, что они подтверждают подлинность фактов, обычно не входящих в область его опыта, то мне остаётся только сказать, что это верх глупости. С другой стороны, на основании показаний нескольких Его чела самым достоверным образом установлено, что Махатма Кутхуми — живой человек, как и любой из нас, и что, кроме того, Его видели два человека в двух разных ситуациях. Следует надеяться, что это навсегда развеет сомнения тех, кто верит в подлинность оккультных феноменов, но приписывает их деятельности «духов». Отметьте одно обстоятельство. Можно утверждать, что во время пребывания разносчика в Дарджилинге мадам Блаватская тоже была там, и кто знает, она могла подкупить его (!!!), чтобы он сказал то, что он сказал. Но в случае с брахмачари из Дехрадуна этого сказать нельзя. Он не знал ни разносчика, ни мадам Блаватскую, никогда не слышал о полковнике Олкотте, только что вернувшемся из своего долгого путешествия, и понятия не имел, что я член Общества. Его показания были полностью добровольными. Некоторые другие, признающие, что Махатмы существуют, но нет доказательств их связи с Теософским обществом, будут рады видеть теперь, что априори нет невозможности в том, чтобы эти великие души проявляли интерес к такому благожелательному обществу, как наше. Я намеренно не принимаю во внимание все доказательства, которые уже доступны широкой публике. Каждый набор доказательств убедителен сам по себе, а совокупный эффект всех их просто неотразим.

МОХИНИ М. ЧАТТЕРДЖИ

 

ПРИЛОЖЕНИЕ В[137]

ВСТРЕЧА ДАМОДАРА К. МА ВАЛАНКАРА С УЧИТЕЛЕМ1

Во время моего поездки[138] с полковником Олкоттом произошло несколько феноменов (как в его присутствии, так и в его отсутствие) например, немедленные ответы, написанные почерком моего Учителя и за Его подписью, на вопросы, заданные рядом наших членов; и некоторые из этих феноменов упоминаются в последнем номере журнала «Теософ», в то время как другие не следует упоминать в документе, который может попасть в руки непосвященному читателю. Эти события произошли до того, как мы добрались до Лахора, где мы надеялись встретить в теле моего Учителя, в котором многие сомневаются. Там Он в теле приходил ко мне три ночи подряд, беседуя со мной по три часа каждый раз, в то время как я сам сохранял полное сознание, а в одном случае даже вышел на встречу с Ним вне дома. Насколько мне известно, в спиритических записях нет ни одного случая, когда медиум оставался бы в совершенном сознании и встречался, по предварительной договоренности, со своим духом-посетителем на подворье, снова входил бы с ним в дом, предлагал бы ему стул, а затем вёл бы продолжительную беседу с «расвоплощённым духом» таким образом, чтобы произвести на него впечатление что он лично общается с воплощенной сущностью! Более того, Тот, кого я лично видел в Лахоре, был тем же, кого я видел в астральной форме в штаб-квартире Теософского общества, и опять же тем же, кого я в своих видениях и трансе видел в Его доме, за тысячи миль отсюда, посетить который мне было позволено в моем астральном Эго, конечно, благодаря Его непосредственной помощи и покровительству. В тех случаях, когда мои экстрасенсорные способности были еще едва развиты, я всегда видел Его как довольно смутную фигуру, хотя черты Его были совершенно отчётливы, и воспоминание о них глубоко запечатлелось в моём душевном взоре и памяти; а теперь в Лахоре, Джамму и других местах впечатление было совершенно иным. В первых случаях, когда я совершал пранам (приветствие), мои руки проходили сквозь Его фигуру, тогда как в последних случаях они касались одежды и плоти. Здесь я увидел перед собой живого человека, с теми же чертами лица, но гораздо более внушительного по общему виду и осанке, чем тот, кого я так часто видел на портретах, принадлежащих мадам Блаватской и мистеру Синнетту. Я не буду здесь подробно останавливаться на том факте, что полковник Олкотт и мистер Браун видели Его в физическом теле по отдельности в течение двух ночей в Лахоре, поскольку они могут рассказать об этом лучше, каждый от себя, если они того пожелают. И опять же в Джумму, куда мы отправились из Лахора, мистер Браун увидел Его вечером на третий день нашего прибытия туда и получил от Него письмо, написанное Его знакомым почерком, не говоря уже о том, что Он навещал меня почти каждый день. А то, что произошло на следующее утро, знает почти каждый в Джамму. Дело в том, что мне посчастливилось, когда за мной послали и позволили посетить священный ашрам, где я оставался в течение нескольких дней в благословенном обществе нескольких МАХАТМ Химават, в которых многие сомневаются, и Их учеников. Там я встретил не только своего возлюбленного Гурудева и Учителя полковника Олкотта, но и нескольких других членов Братства, включая Одного из Высочайших. Я сожалею, что чрезвычайно личный характер моего визита в эти трижды благословенные края не позволяет мне рассказать о нем больше. Достаточно того, что место, которое мне было позволено посетить, находится в ГИМАЛАЯХ, а не в какой-то воображаемой «стране вечного лета», и что я видел Его в моей собственной стхула-шарире (физическом теле) и нашел своего Учителя идентичным тому облику, который я видел в ранние дни моего ученичества. Итак, я увидел своего любимого Гуру не только живым человеком, но и, в действительности, молодым по сравнению с некоторыми другими садху из этого благословенного общества, только гораздо более добрым, и который был не прочь иногда добавить шутливое замечание или побеседовать. Так, на второй день моего приезда, после обеденного перерыва, мне было позволено более часа общаться с моим Учителем. Когда Он с улыбкой спросил меня, что заставило меня смотреть на Него с таким недоумением, я в свою очередь спросил: «Как это, УЧИТЕЛЬ, что некоторым из членов нашего Общества приходит в голову мысль, что Вы «пожилой человек», и что они даже видели вас через ясновидение стариком за шестьдесят лет?» На что Он весело улыбнулся и сказал, что это последнее заблуждение произошло из-за сообщений некоего брахмачари, ученика одного ведантиста Свами из северо-западных провинций, который в прошлом году встретил в Тибете главу некой секты, пожилого ламу, который был Его (моего Учителя) попутчиком в то время. Рассказ упомянутого брахмачари о встрече в Индии, заставил нескольких человек принять ламу за Него самого. Что же касается того, что Его воспринимали через ясновидения за «пожилого человека», то этого никогда не могло быть, добавил Он, так как истинное ясновидение никого не могло бы привести к таким ошибочным представлениям; а затем Он по-доброму пожурил меня за то, что я придаю какое-либо значение возрасту Гуру, добавив, что внешность часто была обманчивой и т. д., и объяснив другие вопросы. … ДАМОДАР К. МАВАЛАНКАР

 

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ДНЕВНИКА ПОЛКОВНИКА ОЛКОТТА ЗА 1883 ГОД

Воскресенье, 25 ноября. Дорогой Дамодар уехал со своим Гуру К. Х. в ашрам. Телеграфировал Е. П. Б. и получил известие, что Учителя обещали, что Д. К. М. вернётся.

Вторник, 27 ноября, после полудня, Дамодар вернулся, выглядел осунувшимся, но более крепким и выносливым, чем прежде. Теперь он действительно новый человек. Принёс мне послание от Илариона.

 

СНОСКИ

[1] Просветлённый или Будда སངས་རྒྱས (тибет.)

[2] Pro tempore на данный момент (лат.)

[3] Томас Мур Джонсон

[4] Доктор Генри Чайлд. Эта личность стала известна американской публике в январе 1875 г., когда он разоблачил двух американских медиумов, мистера и миссис Холмс. Е. П. Б. и Г. С. О. получили указания разоблачить самого Чайлда, так как он был «компаньоном и импресарио» Холмсов. («Страницы старого дневника», т. I, стр. 70). Полковник Олкотт полностью разоблачил Чайлда в своей книге «Люди с того света». Е. П. Б. пишет в одном месте своего альбома для вырезок следующее: «Д-р Чайлд был сообщником. Он взимал деньги на сеансах Холмсов. Он – жулик». В другом месте этого альбома она пишет: «Приказали разоблачить д-ра Чайлда. Я так и сделала. Доктор – лицемер, лжец и мошенник».

[5] Понятия не имею, кто такой Дэвид.

[6] «Клуб чудес», об учреждении которого было объявлено в «Spiritual Scientist» 27 мая 1875 года. Е. П. Б. пишет об этой первой попытке учредить Общество: «Попытка во исполнение указов, полученных от Т. Б. … через П. … выдающего себя за Г. К. Приказано сказать всю правду о феноменах и медиумах. Теперь начнутся мои мучения! Против меня ополчатся все спиритуалисты, не считая христиан и скептиков. Да будет воля твоя, о, М∴! Е. П. Б.

[7] Эллора представляет собой ряд высеченных в скалах пещер в десяти милях к северу от Даулатабада и в 225 милях к северо-западу от Бомбея. Эллора по-прежнему остается «тиртхой» или местом паломничества, хотя теперь она не имеет репутации оккультного центра. «В сезон дождей у ​​её подножия течёт поток, а со скалы льётся большой водопад, так что паломники могут пройти по уступу позади него и купаться в падающих брызгах, веря, что священный поток Ганги низвергается с чела великого Бога. На протяжении более мили в длину в этом уступе скалы высечены принадлежащие различным сектам монастыри и храмы, среди которых самым древним является уже описанная буддийская ступа Вишвакармы». «A Handbook of Indian Art» «Справочник по индийскому искусству», Э. Б. Хавелл, стр. 79.

 

[8] Бостонский спиритуалист Элбридж Джерри Браун

[9] Два сына, Морган Олкотт, р. 1861 года, и Уильям Топпинг Олкотт, р. 1862 года.

[10] Я не могу определить, к кому это относится.

[11] мужем

[12] В России.

[13] Предположительно жена полковника Олкотта, Мэри Эппли Олкотт.

[14] Газете «Spiritual Scientists»

[15] Слово неразборчиво в оригинале.

[16] Символ приводится.

[17] Е.П.Б.

[18]  Эмма Хардиндж Бриттен, спиритуалистка, одна из 17 основателей Теософического Общества.

[19] Авланафавла, «Ты – наш Отец» [(коптс.), палиндром]

[20] Вечное солнце [коптс.]

[21] Пропавшее относится к «розенкрейцерской подвеске 18-й степени», которой владела Е.П.Б. и которую она позже передала доктору Анни Безант. Говорят, что она принадлежала Калиостро.

 

[22] Письмо 29

[23] Другие письма полковнику Олкотту от Учителей можно прочитать в первой серии этого труда.

[24] Письмо 47 первой серии

[25] Мне не удалось увидеть оригинал этого письма, который сейчас находится в Северной Индии. Друг раздобыл для меня копию. В нескольких местах я уверен, что расшифровка неточна.

[26] «Мистер С.Дж.Л. Фокс» — в расшифровке это имя появляется как мистер С.Ю.Л. Луф, что я считаю неправильным прочтением имени мистера С.Дж.Л. Фокса — мистера Сент-Джордж Лейн-Фокса, который был в Индии, когда начались нападки Куломбов, и который вернулся в Индию в 1885 году. Он был членом Контрольного совета Т.О. когда оба Основателя уехали в Европу в 1884 году. Он свидетельствовал о подлинности феноменов, очевидцем которых он был, и до сих пор хранит верность памяти Е.П.Б.

[27] «бара-сахабы» — на хинди означает «большие люди»

[28] «Маха Сахиб», имя, данное Учителю Серапису, следует отличать от «Маха Чохана».

[29] Получено 3 октября 1879 года

[30] «Теософ», чей первый номер вышел 1 октября 1879 года.

[31] Здесь появляется символ, часто используемый Учителем Сераписом.

[32] Роза Бейтс [старая дева].

[33] В конце концов, в июле 1880 года между мисс Бейтс и мадам Куломб вспыхнула ожесточенная ссора. Мисс Бейтс уехала, а с ней мистер Э. Уимбридж, причём оба обычно очерняли Е.П. Б. и полковник Олкотта.

[34] Дамодар

[35] Получено 19 мая 1880 года на Цейлоне при первом посещении острова Основателями.

[36] Основатели высадились на Цейлоне, но не в Коломбо, а в Галле, тогдашней главной гавани.

[37] Получено 28 декабря 1881 года в Вороньем гнезде в Бомбее, когда Учитель явился сам. Тогда было также письмо С. Рамасвамиеру, письмо 48 в этой книге. Это последнее письмо Учителя М., которое не написано его более поздним и более известным почерком.

[38] Е.П.Б.

[39] Имеется в виду возвращение Учителя из состояния самадхи.

[40] Первое тире — на месте символа, значение которого неясно. Я до сих пор не нашел ничего, что могло бы объяснить «Дралли Клиффс».

[41] Пасдун-Корале — округ на Цейлоне.

[42] Буддийский священник на Цейлоне.

[43] Молони было прозвищем полковника Олкотта в Нью-Йорке. Как он приобрел второе прозвище, Лукшун Такурдада — «дедушка Лакшман» — неизвестно.

[44] Учитель М. обычно подписывал только как М. Но поскольку полковник Олкотт иногда подозревал, что словесное послание может исходить только от ученика, его Учитель использовал слова «Чохан Римпоче» — «драгоценный владыка» — как знак того, что послание было непосредственно от Него.

[45] Пришло 1 июня 1883 года.

[46] Вероятно, Субба Роу.

[47] К.К. Мэсси

[48] Получено 2 июня 1883 года.

[49] Мадрасское Т.О.

[50] У предприятия «Феникс», для продвижения которого Учитель К.Х. приложил максимум усилий.

[51] От Учителя Иллариона, получено 6 июня 1883 года. Полковник Олкотт записал в этот день в своем дневнике: «Была прекрасная проверка сегодня утром. Не мог решить, принять ли сначала приглашение в Коломбо или в Аллахабад. Положил письмо Авинас Ч. Баннерджи в реликварий, запер дверцу, мгновенно открыл ее и получил письменные приказания Маха Сахиба через Иллариона на французском языке. Всё произошло, пока я стоял тут же, не прошло и полминуты». Учитель И. был в Бомбее 19 февраля 1881 года, когда Он посетил обоих Основателей; полковник Олкотт так пишет в своем дневнике: «Илларион находится здесь по пути в Тибет и внимательно изучает ситуацию. Находит Б. — несколько ужасным с нравственной точки зрения. Взгляды на Индию, Бомбей, Т.О. в Бомбее, на Цейлоне (—), на Англию и Европу, на христианство и другие предметы весьма интересны».

[52] Получено 12 июня 1883 года в Мадрасе.

[53] Получено 12 июня 1883 года в Мадрасе.

[54] Получено 12 июня 1883 года. Я думаю, что это почерк Учителя Иллариона.

[55] Вероятно, прядь волос Маха Сахиба, подаренная Г.С.О.

[56] Получено 13 июня 1883 года

[57] Получено 15 июня 1883 года, почерк М.

[58] Получено в 1884 году. Ещё одно такое письмо получил Г.С.О. Письмо XIX в первой серии от 22 августа 1888 года.

[59] Получено, вероятно, 28 сентября 1881 г., когда он увидел, как  его Учитель материализовался в «Вороньем гнезде».

[60] «Рамасвами» было его обычным именем, а окончание «айер» указывало на принадлежность к касте брахманов. У него было тайное имя, данное ему во время «церемонии священной нити», а именно Рама Бхадра, и согласно этому сакральному имени к нему здесь обращаются как к Раме Б.

[61] Получено в сентябре 1882 года.

[62] Однако м-р Рамасвамиер настоял на том, чтобы поехать, как описано в Приложении А.

[63] Получено где-то 30 сентября 1882 года.

[64] Мистер Рамасвамир выполнил всё, что ему было приказано. Четыре Ложи Т. О. … были основаны им по пути в Бомбей после встречи с Учителем.

[65] Получено, вероятно, в Аллахабаде в октябре 1882 года.

[66] Несколько предложений в этом письме, касающихся ученичества, дословно встречаются в письме, которое Ч. У. Ледбитер получил в Англии 31 октября 1884 г. Это письмо опубликовано под номером VII в Первой серии.[3]

[67] Мистер Рамасвами работал в правительстве в качестве окружного регистратора страхований.

[68] Дело газеты «Феникс», которая должна была придти на смену «Пионера»

[69] Мистер Рамасвамиер приехал в Бомбей с Е.П.Б. 25 ноября 1882 года. Первого декабря он получил письмо от своего Учителя, которое, вероятно, и есть это письмо, так как в нём ему сказано вернуться домой, что он и сделал после седьмого юбилейного собрания, состоявшегося 7 декабря.

[70] Дата не установлена, но, вероятно, 1883 год.

[71] Дата неизвестна, но вероятно вскоре после февраля 1883 года, когда «тайная комната», как называет её полковник Олкотт, была готова.

[72] Это санскритская фраза «кармети ким?» – «Что понимать под кармой?» Написано на телугу, хотя мистер Рамасвамиер был тамилицем.

[73] Дата не установлена.

[74] Саштанга намаскар означает «Поклонение шести членов тела» — полное простирание во весь рост на земле в знак величайшего благоговения.

[75] Виджанапанам означает «Это моя просьба».

[76] Это сообщение появилось в письме, которое Дамодар К. Маваланкар написал С. Рамасвамиеру 17 октября 1882 года.

[77] 1882 год

[78] Норендро – это Норендро Натх Сен, получатель Письма 74.

[79] Сентябрь 1882 года

[80] Основатели

[81] М.М.Ч сам был брахмо, членом Брахмо Самадж.

[82]Дарбхагири Натх

[83] Рама Соуриндро Гаргья Дева, старший чела Учителя К.Х.

 

[84] Этот абзац есть в Письма 11 Первой серии

[85] Рама Свамиер

[86] Выцвело

[87] Ноябрь 1882 года

[88] Я опускаю имя, данное Учителем, инициалами. Он был врагом Основателей.

[89] Махарши Дебендра Натх Тагор, отец Рабиндраната Тагора

[90] Приложение Б

[91] И М. М. Чаттерджи, и Норендро Натх Сен присутствовали на съезде, проходившем в Бомбее 7 декабря 1882 года.

[92] Даты нет, но вероятно 1883 год. Письмо, очевидно, было получено Е.П.Б. или Г.С.О. и отправлено M.M.Ч..

[93] Дата неопределима, возможно, 1882 год.

[94] Слово выцвело.

[95] Маха Чохан

[96] 1884 год, Европа

[97] Получено в Неллоре в 1882 году.

[98] Он подал в отставку под давлением местного коллектора-англичанина.

[99] Получено в 1882 году

[100] Возможно, Дева Муни и Парамахамса Шуб-Тунг, подписавшие протест против «Х.Х.», опубликованном в журнале «Теософ» за сентябрь 1882 года, стр. 326.

[101] Деб — это Гвала К. Деб, ученик Учителя К. Х.

[102] Первое полученное им письмо, которое, как я понимаю, показывалось всем без разбора.

[103] Так, м-р Кешава Пиллаи описывает, каким образом он получил письмо. «В 1882 году, когда я ехал по железной дороге между станциями Аллахабад и Могул Сарай, в купе, в котором я сидел, упало письмо. Я был один в купе, а поезд шёл полным ходом. Я хотел, чтобы Махатма К.Х. дал мне инструкции относительно некоего вопроса, о котором я тогда думал, и когда я открыл письмо, то обнаружил ответ на мои мысли, и письмо было написано почерком Махатмы К. Х., чей почерк я знаю так хорошо. Мадам Блаватская была тогда в Бомбее».

[104] Дарджилинг

[105] Могул Сарай – железнодорожный узел около Бернареса

[106] Получено во время съезда в Адьяре в декабре 1883 года.

[107] «Отец М» (нем.)

[108] Дата – 1885 год

[109] В отчете Общества психических исследований

[110] Первая редакция «Тайной доктрины». Эта оригинальная рукопись первого тома находится в Адьяре. Опубликованный труд, расширенный Е.П.Б., в несколько раз больше первоначального черновика.

[111] Значение этих букв мне неизвестно.

[112] Дата 1885 год

[113] Дата 1885 год

[114] Автор «Совершенного пути» и немного ранее – президент Лондонской ложи Т. О.

[115] Далее следует фраза, из которой я разобрал только слово «поезжайте».

[116] Датировано началом 1884 года

[117] Основатели уехали в Европу из Бомбея 20 февраля 1884 года. 19 февраля полковник Олькотт назначил Контрольный совет, в который вошли Ф. Гартман, Сент-Джордж Лейн-Фокс, У. Т. Браун, Р. Рагунатх Роу, Г. Мутхусвами Четти, П. Шриниваса Роу и Т. Субба Роу…

[118] Датировано приблизительно апрелем 1883 года.

[119] Мистер Синнетт отплыл из Мадраса 30 марта 1883 года.

[120] По какой-то случайности часть текста в скобках вырвана из письма.

[121] То же самое

[122] То же самое

[123] Дата 1882 год

[124] Слова и фразы в кавычках, очевидно, являются цитатами из письма мистера Ферна Учителю.

[125] См. письмо 66.

[126] Дата либо 1881, либо 1882 год. Написано м-ру Сорабджи Дж. Падшаху, редактору журнала «Indian Spectator». Мистер Падшах сопровождал Основателей во время их первой поездки на Цейлон. Через несколько лет он потерял интерес к Обществу. Письмо опубликовано в защиту Е.П.Б. Генеральным советом Т.О. в 1885 году.

[127] Дата 1882 год, оригинал в Адьяре, написанный некоему чела на испытательном сроке.

[128] Датировано, вероятно, началом 1884 года. Письмо адресовано Т. Субба Роу и было написано Учителем в пути, на письме к Субба Роу от Авраама Д. Иезекииля, индийского еврея, который вступил в Общество в 1882 году. Я нашёл его процитированном в письме миссис И. Купер-Оукли (находящимся сейчас в Адьяре) от её мужа, который был в Адьяре в 1884 году.

[129] Вероятно, имеется в виду тайный сговор Куломбов, последовавший через несколько месяцев.

[130] Е.П.Б. отправила 5 ноября 1881 года письмо из Дехра Дан мистеру У. Г. Терри, редактору «Предвестника света» в Мельбурне, который получил его 12 декабря. Она начала так: Будьте любезны либо переслать вложенное письмо адресату, либо дождаться возвращения профессора в Австралию. Насколько я помню, у меня было письмо от него из Парижа, но я его потеряла. Похоже, невозможно найти его, и я не найду его адреса в книгах, хотя знаю, что Дамодар его записал». В пути Мельбурн Письмо 80 было осаждено в конце письма Е. П. Б. мистеру Терри. Не совсем ясно, является ли этот «профессор» профессором Смитом из следующего письма 81. Письмо находится в Адьяре.

[131] Получено 1 февраля 1882 года в Бомбее профессором Джоном Смитом,  кавалером ордена св. Михаила и св. Георгия, членом Законодательного Совета Сиднейского университета. Он приехал в Бомбей 13 января 1882 года с рекомендательным письмом к Основателям от миссис Эммы Г. Бриттэн. На следующий день он пришел в «Воронье гнездо» и остался там. После турне по Северной Индии он вернулся в «Воронье гнездо» 31 января. На следующий день после обеда был феномен осаждения, и профессор Смит получил это письмо. Нет никаких записей о какой-либо его деятельности для теософии в Австралии. Он умер в 1885 году.

[132] Пробелы в письме, обозначенные точками, есть в рукописи Е. П. Б.. Иногда, однако, Е. П. Б. ставила ряд точек не для обозначения пропусков, а просто в начале предложения.

[133] «Теософ», декабрь 1882 год.

[134] Нобин К. Баннерджи

[135] Я хочу обратить особое внимание некоторых моих встревоженных корреспондентов на это выражение и на все приключение мистера Рамасвамиаера. Это покажет многим ворчунам и скептикам, которые так горько жалуются мне на то, что Братья не подают им никаких признаков своего существования, какой дух привлекает Адептов к кандидату. Два распространённых мнения, что простое вступление в наше Общество даёт какое-либо право на оккультные наставления и что инертное сентиментальное стремление к свету должно быть вознаграждено, проистекают из прискорбного невежества, господствующего ныне в отношении законов мистического обучения. Гуру существуют сейчас, как и всегда были в прошлом; и теперь, как и прежде, истинный чела может найти среди них того, кто возьмет его под свою опеку, если, подобно нашему брату из Тинневелли, он решил «найти Махатм или умереть!» Д. К. Маваланкар

[136]  «Теософ», декабрь 1883 года.

[137] «Теософ», декабрь-январь 1883-84, Приложение.

[138] Эта поездка, начавшаяся с отъезда из Адьяра 27 сентября, закончилась 15 декабря.

[i] Увещевание СТАРАЙСЯ встречается во многих письмах Махатм. Каждое повторение слова в этом письме сопровождается этим символом .

[ii] О вкусах не спорят (лат.).

[iii] Авгоэйд – светящееся божественное излучение Эго.

[iv] Эллорианец указывает на то, что Е. П. Блаватская, как и сам Серапис-бей, была связана с секцией Эллоры Луксорского братства.

[v]

https://www.theosophy.world/resource/articles/mysterious-life-and-transitions-cagliostro-jewel-nell-c-taylor

 

[vi] Озорные элементалы

[vii] В книге «Страницы старого дневника», Т. I, стр. 414-415, полковник Олкотт описывает, при каких условиях он получил выдержки, составляющие это письмо. Он пишет: Однажды я встретил в нижней части города (Нью-Йорка) знакомого, с которым остановился на несколько минут, чтобы поболтать. Он был очень предубежден против Е.П.Б. и весьма резко отзывался о ней, оставаясь при своём мнении, несмотря на все мои слова. В конце концов, он употребил такие непристойные выражения, что я в полном отвращении поспешно ушёл от него и пошел своей дорогой. Я вернулся домой, как обычно, к ужину и прошёл в свою комнату… чтобы привести себя в порядок… Умывшись, я направился к месту для бритья, что позади меня, и, причёсываясь напротив окна, тут же заметил в стекле отражение чего-то зелёного… Эти стихи служили упреком в мой адрес за то, что я позволил поносить Е.П.Б. и не защитил её; они безошибочно указывали на мою встречу в центре города с этим человеком, хотя имена не были упомянуты.

[viii] Удумбара также обозначает цветок голубого лотоса.

[ix] Palaka (пали) вид растения, Словарь Риса-Дэвидса

[x] Бланк Теософского общества

[xi] активный член отделения Барели.

[xii] Владыка дхармы (тиб.)

[xiii] Или С. Рамасвами Айер

[xiv] самая мелкая индийская монета (1/12 анны)