«Путь» август 1886 года

«Я всегда чувствовал, и по-прежнему твердо убежден в том, что я уже когда-то изучал эту священную философию с Кунала, и, вероятно, был, в прошлой жизни, его самым послушным и скромным учеником. Так должно было быть, иначе, как объяснить возникшее во мне чувство, когда я впервые встретился с ним, хотя ничего примечательного не было связано с этим событием. Все мои надежды и планы сосредоточены на нем, и ничто в мире не может поколебать мое доверие к нему, особенно когда некоторые из моих знакомых брахманов говорят мне то же самое, не сговариваясь…

Вчера я ходил на великий праздник Дурга и провел почти весь день, высматривая в огромной толпе мужчин, женщин, детей и нищих друзей Кунала, так как он однажды сказал мне, что они всегда недалеко от него, но я не нашел никого, кто, казалось, отвечал моей цели. Когда я стоял у расселины на берегу реки, думая, что, возможно, я был оставлен один, чтобы испытать мое терпение, старый и, видимо, очень дряхлый Байражи потянул меня за рукав и сказал: «Никогда не надейся увидеть кого-нибудь, но всегда будь готов ответить, если они заговорят с тобой;  неразумно высматривать вокруг себя великих последователей Васудевы, лучше ищи внутри».

Это поразило меня, так как я ожидал, что он попросить у меня что-то или спросит о чем-то. Прежде чем я пришел в себя, он, сделав несколько шагов, смешивался с толпой, и тщетно искал я его. Он исчез. Но урок остался.

Завтра я вернусь к  ____.

Очень утомительной в физическом смысле была работа на прошлой неделе, и особенно вчера вечером. Улегшись на коврике прошлой ночью, проработав далеко за полночь, я быстро и крепко заснул. Проспав час или два, я неожиданно проснулся. Я был совсем один, и только неприятный вой шакалов в джунглях доносился до меня. Луна ярко светила, я подошел к окну дома европейского образца, открыл его и выглянул. Сон ушел, но я снова принялся писать на пальмовых листьях. Только я начал, стук привлек мое внимание, и я открыл дверь. Какова была моя радость, когда я увидел неожиданно появившегося Кунала.

«Надень чалму и иди за мной», сказал он и отвернулся.

Засовывая ноги в сандалии и натягивая чалму, я поспешил за ним, боясь, что учитель уйдет без меня, и я буду переживать, что упустил такую хорошую возможность.

Он вошел в джунгли и свернул на малозаметную тропу. Шакалы, казалось, держались на расстоянии. В манговых деревьях над головой шелестели здесь и там летучие собаки; я мог отчетливо слышать особый шум, производимый  испуганной змеей, поспешно уползающей по листьям. В сердце не было страха, так как впереди шел учитель. Он, наконец, пришел к месту, где не было деревьев, и, наклонившись, казалось, опустил руку в траву. Затем я увидел дверь или вход на очень ловко построенную лестницу. Ступени вели под землю. Он пошел вниз, и я не мог не последовать за ним. Дверь за мной закрылась, но не было темно. Там было много света, но откуда он шел, меня это тогда не волновало, и я не могу сейчас сказать, откуда он шёл. Это все напомнило мне о старых сказках, которые рассказали нам в детстве странники, ходившие в землю Девов, где не было солнца, но было много света.

Внизу лестницы был коридор. Здесь я увидел людей, но они не разговаривали со мной, и, казалось, даже не видели меня, хотя их глаза были обращены на меня. Кунала ничего не сказал, но прошел до конца коридора, где была комната, в которой находилось много людей, которые выглядели такими же величественными как и он, но двое даже более внушающими благоговение, а один из них сидел в самом конце.

* * * * * * * *

[Здесь идёт беспорядочная масса символов и шифров, которые я признаюсь не смог расшифровать, и даже если бы я имел возможность сделать это, я хотел бы остановиться, потому что я предполагаю, что это является его способом записей для напоминания о том, что произошло в этой комнате. И я не думаю, что простое чтение имело бы смысл для кого-либо, кроме самого автора по причине фрагментарности. Например, я нахожу среди остальных фрагментов своего рода обозначения разных состояний или планов, будь то осознанной, животной или элементальной жизни; и в каждом подразделении есть иероглифы, которые могут обозначать животных, обитателей астрального мира или еще кого-нибудь – даже  просто мысли, поэтому я приступаю к месту, описывающему его возвращение].

Я опять вышел в коридор, не помню, как поднялся по лестнице и через мгновение был снова у своей двери. Все было так, как я оставил, но на столе я увидел оброненные мной пальмовые листья, а рядом записку, написанную рукой Кунала, в которой были следующие слова:

«Нилакант, не пытайся слишком глубоко задумываться о том, что ты только что видел. Пусть полученные уроки глубоко проникнут в твое сердце и принесут плоды. Увидимся завтра»…

Какое благословение для меня быть в обществе Кунала на протяжении  стольких дней, даже когда мы шли в ____. Очень редко, однако он говорил  слова поощрения и совета относительно того, как я должен продвигаться дальше. Кажется, что он предоставил мне самому выбирать свой собственный путь. Я думаю, это правильно, потому что в противном случае я никогда бы не приобрел индивидуальную силу и способность различения. Счастливые были те моменты, когда в полночь мы разговаривали наедине. Я тогда понял, насколько правильны слова Aгроушада Паракшаи:

«Послушай, пока шудра спит, как собака в своей конуре, пока вайшья мечтает о сокровищах, которые он скрывает, пока раджа спит среди своих женщин. Именно в этот момент честные люди, над которыми не властвует плоть, начинают изучать науки». (2)

Полночный час, вероятно, имеет свойства особого характера. И я узнал вчера из одной книги англичанина, что даже полу-варвары говорят об этом времени как о «колдовском часе «; мне говорили, что у них «колдовской» значит магический…

Мы остановились у гостиницы для путешественников в B. вчера вечером, но в ней не было ни одного свободного места, и мы остались ночевать на крыльце. Еще раз я был благословлен посещением Кунала и некоторых из его друзей, которых я почитаю, и кто, я надеюсь, тоже благословляют меня.

Когда все утихли, он сказал мне, чтобы я пошел с ним к океану, находившемуся недалеко. Мы шли около трех четвертей часа по берегу океана, а затем вошли в воду. Сначала меня охватил небольшой страх, но я увидел что-то вроде тропы, хотя нас окружала вода. Он шёл впереди, а я следом, так мы шли около семи минут, потом подошли к маленькому острову. На нем было здание, а  на вершине здания треугольный светильник. С берега остров казался одиноким местом, покрытым зелеными кустами. Существует только один вход. Никто не может найти его, если обитатель не захочет, чтобы кто-нибудь его нашел. Нам пришлось обойти остров, прежде чем мы пришли к фасаду реального здания. Перед ним был небольшой сад, где сидел еще один друг Kунала с тем же выражением глаз, как и у него. Я узнал в нем одного из тех, кто находился в подземной комнате. Kunala сел, и я стоял перед ними. Мы находились там в течение часа и частично осмотрели место. Как красиво! А внутри у него было небольшое помещение, где он оставлял свое тело, когда перемещался в других места. Что за райское место, и что за восхитительный запах роз и других цветов! Как бы я хотел чаще здесь бывать! Но я не могу предаваться ни праздным мечтаниям, ни такого рода страстным желаниям. Хозяин этого места положил свою благословенную руку на мою голову, и мы вернулись к гостинице и к следующему дню, полному борьбы и встреч с людьми, которые не видят свет, ни слышат громкий голос будущего; кого преследует горе, потому что они прочно связаны с объектами чувств. Но все они – мои братья и я должен продолжать выполнять работу учителя, которая  на самом деле является работой Истинного Я, которое есть Все во Всем».

Сноски:

  1. В ответ на вопросы о значении слова «чела», мы отвечаем, что здесь оно означает ученика, принятого адептом. Это слово, в общем, означает ученика.
  2. См. Агроушада Паракшай, 2 книга, 23-й диалог. — [Ред.].