Как Марк Туллий Цицерон описывает ученичество в древнем римском мире
«Входите тесными вратами, потому что широки́ врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны́ врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их».
(«Новый Завет», Мф.7:13-14)
Содержащаяся в Новом Завете аксиома о выборе между двумя путями, один из которых — широкий и ложный, а другой — узкий и трудный, но верный, является гораздо более древним учением, чем относительно недавняя христианская религия.
Это учение есть в древних пифагорейских сочинениях, где оно называется «пифагорейской буквой ͠Y». Нужно учитывать, что у древних философов слово «доблесть» означало «долг» или «мужество». В пифагорейских преданиях говорится:
«Букву Пифагора венчают два пути,
По ним жизнь человека может здесь идти.
Правая тропа к святой доблести ведёт,
Пусть узка в начале, в конце покой там ждёт;
Левая – ширóка, но с неё слетит
Путник, и падение он не отвратит.
Кто ж трудом тяжёлым к доблести идёт,
От страданий избавление того здесь ждёт;
Праздности кто ищет, и бежит труда,
Умирает тот в бесчестии всегда». [1]
Ксенофонт (430 г. до н. э. — после 355 г. до н. э.) писал о том же учении в своём сочинении «Memorabilia» («Воспоминания о Сократе», книга II, глава I), где повествует о нём в эпизоде из жизни Геракла или Геркулеса. Позже Марк Туллий Цицерон, также живший до христианской эры, упомянул этот фрагмент Ксенофонта в одном из своих великих сочинений.
Нужно принять во внимание, что в следующих строках «удачливость» означает «хорошую карму».
Цицерон пишет:
«Как говорится у Ксенофонта, приводящего рассказ Продика, Геркулес в юности (а этот возраст предназначен природой для избрания жизненного пути, на который человек вступит) удалился в пустынную местность и, сидя там и видя перед собой две дороги, одну — Наслаждения, другую — Доблести, долго раздумывал, по которой из них ему было бы лучше пойти; с Герклесом, происшедшим из семени Юпитера, это, пожалуй, случиться могло, но не с нами, подражающими тем людям, которым каждый из нас решил подражать, и руководствующимися их склонностями и решениями. Но в большинстве случаев мы, усвоив себе наставления родителей, решаем следовать их обыкновению и образу жизни; другие считаются с суждением толпы и избирают, главным образом, то, что кажется самым прекрасным большинству людей; некоторые, однако, — благодаря ли удачливости или хорошим природным качествам — и без родительского воспитания пошли по правильному пути в жизни. Но крайне редко встречаются люди, которые, обладая выдающимся и великим дарованием, или превосходным образованием, или и тем и другим, располагали бы также и временем для размышления о том, какой именно путь в жизни им избрать; размышляя об этом, каждый должен принять решение всецело в соответствии со своими склонностями. Ибо если мы, при всех своих действиях, как уже было сказано выше, стараемся узнать, что́ именно подобает нам в соответствии с нашими прирожденными склонностями, то при избрании всего жизненного пути мы должны прилагать гораздо бо́льшую заботу к тому, чтобы в течение всей своей жизни оставаться верными себе и, исполняя любую обязанность, не совершить оплошности». [2]
Легенды о выборе Геркулеса и обо всей его жизни на самом деле являются символами истинного ученичества, и Елена Петровна Блаватская писала:
«Каждый истинный адепт должен был и до сих пор должен проходить через семь и двенадцать испытаний при посвящении, символизируемых двенадцатью подвигами Геракла…» [3]
В Книге III «Об обязанностях» Цицерон упоминает путь, на самом деле, избранный греческим героем. Цицерон упоминает «совет богов», который современные теософы, вероятно, назвали бы «братством адептов и нирманакаев». Он пишет о необходимости следовать примеру Геркулеса:
«Равным образом, ради спасения всех народов или ради помощи им брать на себя — если это возможно — величайшие труды и тяготы, подражая Геркулесу, которого людская молва, помня о его благодеяниях, приобщила к сонму небожителей, более сообразно с природой, чем жить в уединении не только без каких бы то ни было тягот, но и среди величайших наслаждений, среди полного изобилия во всем, отличаясь также и исключительной красотой и силой. Поэтому все люди самого высокого и самого блестящего ума ставят образ жизни, описанный нами первым, намного выше образа жизни, описанного нами вторым. Из этого следует, что человек, послушный велению природы, причинить вред другому человеку не может». [4]
Выбор между приятным, ложным путем и трудным истинным путем является как индивидуальным, так и коллективным.
Если есть некое количество людей, выбравших трудный и верный путь, — тех, кого Елена Петровна Блаватская называла «немногими» и которым она посвятила книгу «Голос Безмолвия», — тогда появляется теософское движение, которое сможет активно бросить вызов организованному невежеству. В противном случае движение привяжется к уютному времяпрепровождению взаимного расслабления за чаем с печеньем.
Каждый должен «взять свой крест» (свою карму) и идти по Пути, чтобы понять, что эзотерическое движение (в его коллективном аспекте) не может дарить людям только приятные и несерьёзные моменты.
Оно предназначено, прежде всего, для того, чтобы предложить людям, как испытание, возможность сжечь собственное невежество, чтобы этим огнем осветился истинный путь — и другие могли извлечь пользу из полученного таким образом тепла.
СНОСКИ:
[1] «Пифагорейский справочник и библиотека», составленный и переведенный Кеннетом Сильваном Гатри, Phanes Press, 1987, Мичиган, США, 362 стр., см. стр. 158.
[2] Марк Туллий Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., «Наука», 1993 (репринт текста издания 1974 г.). Перевод с латинского и комментарии В. О. Горенштейна, Книга I, XXXIII, 118-119.
[3] «Собрание сочинений», Е.П. Блаватская, Т.И.Д., том XIV, стр. 140.
[4] Марк Туллий Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., «Наука», 1993 (репринт текста издания 1974 г.). Перевод с латинского и комментарии В. О. Горенштейна, Книга III, V, 25.