Письмо 16
Г. С. Олкотту
С самого начала вашего испытательного срока в Америке вам приходилось много общаться со мной, хотя ваше несовершенное развитие часто заставляло вас принимать меня за Атрию[1] и часто воображать, что действует ваш собственный ум, в то время как я пытался воздействовать на него и говорить с ним. Конечно, согласно вашим собственным канонам свидетельств, вы до сих пор не являетесь вполне квалифицированным свидетелем, поскольку мы никогда прежде (насколько вам известно) не встречались во плоти. Но, наконец, вы являетесь таковым, и нашей целью моего путешествия из Ашрама в Лахор было представить вам это последнее существенное доказательство. Вы не только видели и разговаривали со мной, но и прикасались ко мне, моя рука пожимала вашу руку, и К.Х. из воображения становится реальным К. . Ваши скептические действия, часто приводящие к крайнему консерватизму (возможно, самой последней особенности, которую могли бы предположить в вас невнимательные люди,), всерьёз постоянно мешали вашему внутреннему раскрытию. Это заставило вас подозревать — иногда даже глубоко — Упасику, Борга, Джуал-К. даже Дамодара и Д. Натха, которых вы любите как сыновей. Эта наша встреча должна коренным образом изменить ваше сознание. Если нет, тем хуже для вашего будущего; истина никогда не приходит, как взломщик, через зарешеченные окна и железные двери.
Я пришел к вам не только по своей воле и желанию, но и по приказу Маха Чохана, для проницательного взора которого будущее лежит, как открытая книга. В Нью-Йорке вы потребовали от М. объективного доказательства того, что его визит к вам не был майей, — и он его предоставил вам; без всякой просьбы, я даю вам настоящее доказательство – несмотря на то, что я пропаду из вашего поля зрения, эта записка будет напоминанием о наших беседах. Теперь я отправляюсь к молодому мистеру Брауну, чтобы испытать его интуицию. Завтра ночью, когда лагерь успокоится и исчезнут самые худшие эманации из вашего окружения, я снова приду к вам для более продолжительного разговора, так как вас нужно предостеречь от некоторых вещей в будущем. Не бойтесь и не сомневайтесь, как это было вчера вечером за ужином; едва наступит рассвет первого месяца грядущего года вашего исчисления, как ещё двое «врагов» уйдут из жизни. Будьте всегда бдительны, усердны и рассудительны; помните, что польза, приносимая Теософским обществом, во многом зависит от ваших усилий и что наши благословения сопровождают его страждущих «Основателей» и всех, кто помогает им в работе.
К.Х.
Письмо 17
Г. С. Олкотту
Ждите сигнала; приготовьтесь следовать за посланником, который придёт за вами.
К.Х.
Письмо 18
Г. С. Олкотту
Помимо просьбы передать мистеру Синнету, что я получил все его письма (включая письмо от 15 февраля), но не имел ни минуты времени, чтобы что-то передать ему, у меня нет ничего похожего на «поручение», которое бы вам надо было исполнить в Лондоне. Это, конечно, входит в компетенцию М.; и он, по повелению Маха Чохана, предоставил вам полную свободу действий, зная, что вы будете отстаивать политику Общества.
Если вы вспомните наш разговор второго вечера в Лахоре, то заметите, что в Лондоне всё произошло так, как было предсказано. В этом месте всегда существовали скрытые возможности как разрушительного, так и созидательного характера, и лучшие интересы нашего движения требовали, чтобы всё это всплыло на поверхность. Как сказали бы ваши очаровательные новые друзья в Ницце, часто посещающие Монте-Карло и игорные клубы, игроки теперь — cartes sur table[2]. Те, кто был сбит с толку и озадачен нашей политикой в отношении Лондонской ложи, лучше поймут необходимость в ней, когда ближе познакомятся с самим оккультным искусством выявления скрытых способностей и склонностей новичков при изучении оккультизма.
Не удивляйтесь ничему, что вы можете услышать из Адьяра. И не впадайте в уныние. Возможно (хотя мы пытаемся предотвратить это в рамках кармы), у вас могут быть большие неприятности дома, через которые нужно пройти. Вы годами укрывали предателя и врага под своей крышей, а миссионерские отряды всегда готовы воспользоваться любой помощью, которую она[3] может им оказать. Подготовка обычного заговора на полном ходу. Она взбешена появлением мистера Лейна Фокса и теми полномочиями, которые вы предоставили Контрольному совету. Мы совершаем некоторые феномены в Адьяре с тех пор, как Е.П.Б. уехала из Индии, чтобы оградить Упасику от заговорщиков.
А теперь действуйте осмотрительно, следуя вашим указаниям, полагаясь скорее на свои записи, чем на память.
К.Х.
Письмо 19
Г. С. Олкотту
Опять же, когда вы приближаетесь к Лондону, я хочу сказать вам пару слов. Ваша впечатлительность так переменчива, что я не могу вполне полагаться на неё в это критическое время. Конечно, вы знаете, что все было настолько сфокусировано, что потребовалась настоящая поездка, и что мысль, вдохновившая совершить её, пришла к вам извне, так же как членам Совета – дать согласие на неё. Обуздайте свои чувства всеми необходимыми средствами, чтобы вы могли поступать правильно в этой западной неразберихе. Следите за своими первыми впечатлениями. Ошибки, которые вы совершаете, возникают из-за того, что вы этого не делаете. Пусть ваши личные пристрастия, привязанности, подозрения или антипатии не влияют на ваши поступки.
Между членами Общества, как в Лондоне, так и в Париже возникли недоразумения, которые ставят под угрозу интересы движения. Вам скажут, что главным виновником большинства, если не всех, этих беспорядков является Е.П.Б. Это не так; хотя её присутствие в Англии, конечно, имеет к ним отношение. Но наибольшая доля этих беспорядков приходится на других, чьё безмятежное неведение о своих собственных недостатках очень заметно и заслуживает порицания. Один из самых ценных результатов миссии Упасики состоит в том, что она побуждает людей к самопознанию и разрушает в них слепое раболепство перед личностями. Возьмём, к примеру, ваш собственный случай. Но ваш бунт, милый друг, против её непогрешимости (как вы когда-то подумали) зашёл слишком далеко, и вы были несправедливы к ней, за что (мне жаль, но придётся сказать) вы вынуждены будете пострадать в дальнейшем вместе с другими. Только что, на палубе, ваши мысли о ней были мрачными и греховными, и поэтому я нахожу момент подходящим, чтобы заставить вас насторожиться.
Постарайтесь устранять такие неправильные представления, как только вы их обнаружите, добрыми убедительными аргументами и взыванием к чувству преданности Делу истины, если не нам. Заставьте всех этих людей почувствовать, что у нас нет ни любимчиков, ни привязанностей к людям, а только к их благим делам и к человечеству в целом. Но мы используем посредников — лучших из доступных нам. Из них в течение последних тридцати лет главной была личность, известная миру как Е.П.Б. (но иначе нам). Без сомнения, она кажется некоторым несовершенной и очень беспокойной; тем не менее, нет никакой вероятности, что мы найдем лучшую кандидатуру в ближайшие годы — и ваши теософы вынуждены будут это понять. С 1885 года я не писал и не заставлял писать никаких писем и ни одной строчки кому-либо в Европе или Америке, кроме как через её посредничество, непосредственное или опосредованное, а также не общался устно с какой-либо третьей стороной или через таковую. Теософам следует знать это. Позже вы поймете значение этого заявления, так что имейте его в виду. Так как её преданность нашей работе неизменна, и страдания обрушиваются на неё из-за этого, то ни я, ни кто-либо из моих Собратьев не покинет её и не заменит. Как я уже однажды заметил, неблагодарность не числится среди наших пороков.
С вами у нас непосредственные отношения и имеют место (за редкими исключениями, о которых вы знаете), как и настоящие, на психическом плане, и так будет продолжаться в силу обстоятельств. А то, что они столь редки — вина ваша, как я уже писал вам в последний раз.
Чтобы помочь вам в вашем нынешнем затруднении – Е.П.Б. почти не интересуется административными делами, и ей следует держаться подальше от них, насколько можно управлять её сильной натурой. Но вот что вы должны сказать всем – она всецело занимается оккультными вопросами. Мы не покинули её; она не «передана челам». Она – наш прямой посредник. Я предостерегаю вас от того, чтобы ваши подозрения и негодование по поводу «её многочисленных безрассудств» не повлияли на вашу интуитивную преданность ей. При урегулировании этого европейского дела вам придётся учитывать две вещи — внешнюю или административную и внутреннюю или психическую. Первую держите под своим контролем и под контролем самых благоразумных товарищей, а вторую предоставьте ей. Вам остаётся продумать практические детали с обычной для вас изобретательностью. Только будьте осторожны, говорю вам, и умейте различать, когда какое-то её случайное вмешательство в практические дела направляется вам в виде просьбы, между тем, имеет чисто экзотерическое происхождение и последствия, и теми случаями, когда, начиная с практических дел, такое вмешательство склонно порождать последствия на духовном плане. Относительно первого вы – лучший судья, а второго – она.
Я также обратил внимание на ваши мысли о «Тайной доктрине». Будьте уверены, что то, что она не снабдила ссылками на научные или другие сочинения, мы дали или подсказали ей. Каждая ошибка или ошибочное представление, исправленное и объясненное ею из трудов других теософов, были исправлены мной или под моим руководством. Это более ценное сочинение, чем его предшественник; краткое изложение оккультных истин, которые сделают его источником информации и наставлений для серьезных исследователей на долгие грядущие годы.
П. Шринивасроу снова пребывает в сильном душевном расстройстве из-за моего долгого молчания, за неимением развитой ясной интуиции (как иметь её после той жизни, которую он вёл?). Он боится, что его покинули, хотя его ни на мгновение не теряют из виду. День за днём он делает свои собственные записи в «Ашруме», ночь за ночью получая инструкции, соответствующие его духовным способностям. Иногда он совершал ошибки, например, недавно, помогал выгнать из штаб-квартиры того, кто заслуживал более снисходительного отношения, чья вина была результатом невежества и душевной слабости, а не греха, и кто стал жертвой сильного человека. Сообщите ему, когда вернетесь, об уроке, преподанном вамв Бомбее, и скажите моему преданному, хотя и заблуждающемуся «сыну», что предоставить ей защиту было самым теософским делом, а самым нетеософским и эгоистичным делом – прогнать её.
Желаю вам убедить других: Т.Т., Р.А.М., Н.Н.С., Н.Д.Ч., Г.Н.Ч., У.У.Б., Т.В.Ч., П.В.С., Н.Б.Ч., Ч.С., Ч.У.Л. Д.Н.Г., В.Г., С.Н.Ч. и т. д. среди прочих, не забывая и о других истинных тружениках в Азии, что поток кармы течёт постоянно, и мы, так же как и они, должны пробивать себе путь к Освобождению. В прошлом были тяжелые испытания, ещё одни ждут вас в будущем. Пусть вера и мужество, которые поддерживали вас до сих пор, пребудут с вами до конца.
Вам лучше пока никому не упоминать об этом письме – даже Е.П.Б., если она не скажет вам об этом сама. Пройдёт достаточно времени, когда вы поймёте, что возможность появилась. Оно единственно дано вам как предупреждение и руководство; другим же только как предупреждение, поскольку вы, при необходимости, можете использовать его осмотрительно.
К.Х.
Приготовьтесь, однако, к тому, что определённые круги будут отрицать подлинность этого документа.
Письмо 20
Франческе Арундейл
Я следил за вашими многочисленными мыслями. Я наблюдаю за их безмолвной эволюцией и стремлением вашей внутренней души; и так как ваше клятва позволяет мне делать это, и, имея кое-что сказать вам о вас и о тех, кого вы любите, я пользуюсь случаем, одним из последних, чтобы написать вам прямо и сказать несколько слов. Вы, конечно, знаете, что как только аура Е.П.Б. в доме рассеется, вы больше не сможете получать от меня писем.
Я хочу, чтобы вы ознакомились с ситуацией при создавшемся положении. Ваша преданность делу даёт вам право на это.
Сначала о вашей подруге – миссис Х.[4] Бедняжка! Постоянно ставя свою личность выше своего внутреннего и лучшего Я (хотя она этого и не осознаёт) она сделала всё возможное за последнюю неделю, чтобы навсегда отделить себя от нас. И всё же она так чиста и искренна, что я готов оставить щель в двери, которую она бессознательно захлопывает перед собой, и ждать полного пробуждения честной натуры в своё время. Она бесхитростна или беззлобна, совершенно правдива и искренна, но временами довольно неискренна по отношению к себе. По её словам, её пути не наши пути, и она не может их понять. Так как её личность настолько сильно вторгается в её представления об адекватности вещей, что она, конечно, не может понять наши действия на нашем плане жизни. Скажите ей как можно доброжелательней, что если Е.П.Б. (например) была неправа вчера вечером (как она всегда бывает, с западной точки зрения, во время своих вечных естественных порывах, несомненно, грубых и бестактных), то она сделала это всё-таки по прямому приказу своего Учителя. Она никогда не остановится ни на минуту, чтобы призадуматься о том, как правильно выполнять такие приказы. В глазах вас, цивилизованной и культурной части человечества, это единственный непростительный грех; в наших же глазах (т. е. некультурных азиатов) это величайшая добродетель, поскольку до того, как это вошло у неё в привычку, она страдала по своей западной природе и представляла это как жертву своей личной репутации. Но если она ошибалась, то миссис Х. тоже была не права. Она позволила своей женской гордости и личности (о которых совершенно не могло быть и речи, во всяком случае, исходя из мыслей Е.П.Б.) вмешаться и инструктировать по вопросу о правил чистоты и дисциплины. Падшаха и Мохини следовало винить больше, чем любую из них двоих. Вы должны помнить, что оба добровольно отделились от мирского общества Востока и Запада для определенной цели; и, не говоря уже об относительных приличиях или неприличиях любого из социальных обычаев любой страны, существуют правила поведения, руководящие чела, от которых нельзя отступать ни в малейшей степени. Прошу вас, окажите на неё всё свое влияние, если вы желаете ей добра, чтобы ее книга была издана до 1885 года. Скажите ей также, что, поскольку она ушла от меня, что она в своё время получит помощь от адепта, который пишет рассказы вместе с Е.П.Б. Но так как романы интересуют ее больше, чем метафизика, она не нуждается в помощи Мохини.
В нём определенно больше нуждаются в Лондоне.
Пожалуйста, поставьте этот вопрос на вашем первом заседании Совета. Его можно оставить в Англии только в том случае, если большинство или, по крайней мере, Внутренний кружок выразят желание воспользоваться его услугами. Должна быть некая договорённость относительно него. Он оставил свою профессию, чтобы служить Делу, и теперь зависит от Основного общества, которое, как вы знаете, слишком бедно, чтобы держать его в Лондоне. Однако его временным опекуном является Г.С.O., и ему можно только позволить изложить перед ним все за и против, а затем предоставить ему самому принимать решение и встретиться со своей собственной кармой. Совету придется обратиться к полковнику Олкотту.
Нечаянно услышав ваш разговор с Е.П.Б. в ночь её прибытия, я могу сказать, что вы правы. С самого детства вы в долгу перед своей престарелой матерью, которая проходила вместе с вами по многим каменистым тропам веры и опыта. Требуется не слепое и ничем не оправданное послушание, последствия которого могут быть самыми вредными как для нее, так и для вас, но усердие послушного долгу человека и помощь любящего человека в развитии её духовной интуиции и подготовке её к будущему. Многие испытания и домашние неурядицы оставили в её сердце кровоточащие шрамы. Она бессознательно причиняет себе вред — большой вред, не сдерживая гнев. Она привлекает к себе дурные «астральные» силы и создаёт поток, столь антагонистический нашему, что мы часто с сожалением вынуждены уйти. Она и вы заслужили счастливое вознаграждение за вашу доброту к нашим посланникам, и карма не забудет этого. Но устремите взор в будущее; следите за тем, чтобы постоянное исполнение долга под руководством хорошо развитой интуиции поддерживало равновесие. Ах! Если бы ваши глаза были открыты, вы могли бы увидеть такую перспективу потенциальных благословений для себя и человечества, лежащую в зародыше усилий настоящего часа, что зажглись бы радостью и рвением ваши души! Стремитесь к свету, все храбрые воины за истину, и не позволяйте эгоизму проникнуть в ваши ряды, ибо только бескорыстие распахивает все двери и окна внутренней скинии и оставляет их незапертыми.
Лично вам, дитя, пробивающееся сквозь тьму к свету, я бы хотел сказать, что путь ни для кого не закрыт; но трудность его нахождения и странствия по нему пропорциональна прежним ошибкам человека. В глазах «Учителя» никто никогда не бывает «окончательно осуждён». Как потерянную драгоценность можно извлечь из самых глубин илистого пруда, так и самый падший человек может вырваться из болота греха, если только разовьется у него драгоценная жемчужина из жемчужин, сверкающий зародыш атмы. Каждый из нас должен сделать это сам, каждый способен на это, если только захочет и проявит настойчивость. Хорошие намерения — это мысленно нарисованные картины благих дел или фантазии, грёзы наяву, нашептывания буддхи манасу. Если мы поощряем их, они не исчезнут, как рассеивающийся мираж в пустыне Шамо, а будут становиться все сильнее и сильнее, пока вся жизнь человека не станет выражением и внешним доказательством внутреннего божественного мотива. Ваши действия в прошлом были естественным плодом недостойного религиозного идеала, результатом невежественного заблуждения. Их невозможно стереть, ибо они неизгладимо запечатлены в летописи кармы, и ни слезы, ни раскаяние не могут стереть слова на этой странице. Но у вас есть сила не только искупить и уравновесить их будущими действиями. Вас окружают знакомые, друзья и единомышленники – внутри и вне Т.О. которые совершили такие же и даже более тяжкие проступки по тому же невежеству. Покажите им страшные последствия этого, укажите им на свет, ведите их к пути, научите их, будьте миссионером любви и милосердия, тем самым помогая другим обрести собственное спасение. Бесчисленное количество страниц вашей биографии еще предстоит написать; пока они чистые и незаполненные. Дитя своей расы и своего века, возьми алмазное перо и напиши им историю благородных подвигов, хорошо проведённых дней, лет святых устремлений. Так вы сможете проложить себе путь всё выше и выше, к высшим планам духовного сознания. Не бойтесь, не падайте духом, будьте верны идеалу, который вы сейчас смутно различаете. Вам предстоит многому научиться. Узкие рамки предубеждений вашего народа связывают вас больше, чем вы подозреваете. Они делают вас нетерпимой, как прошлым вечером, к мелким нарушениям другими людьми ваших искусственных норм приличия, и склоняют упускать из виду главное. Вы пока не в состоянии уловить разницу между внутренней чистотой и «внешней культурой». Если бы «Учителя» судили о вас по вашим собственным социальным канонам, где бы вы находились? Само общество, чьи лицемерные правила приличия вы так яростно отстаиваете, представляет собой гноящуюся массу жестокости в оболочке приличия. Из-за их невежественной и злобной нетерпимости вы взываете к нам, ибо ваша интуиция подсказывает вам, что они не воздадут вам по справедливости. Научитесь же видеть суть людей и не судить о них по внешнему виду, не доверяя ему. Пробуйте, дитя, НЕ ТЕРЯТЕ НАДЕЖДЫ и примите мои благословения.
К.Х.
Письмо 21
У. Т. Брауну
Имею удовольствие удовлетворить, по крайней мере, частично, вашу просьбу. Добро пожаловать на территорию нашего кашмирского принца. По правде говоря, моя родина не так далеко, поэтому я могу взять на себя роль хозяина. Вы сейчас не просто на пороге Тибета, но у порога всей содержащейся в нём мудрости. От вас самих зависит, насколько далеко вы однажды сможете проникнуть за оба порога. Да удостоитесь вы благословения наших чоханов.
К.Х.
Письмо 22
У. Т. Брауну
Я говорил вам через Д., чтобы вы набрались терпения для исполнения вашего желания. Из этого следует понять, что оно не может быть исполнено по разным причинам. Во-первых, это было бы большой несправедливостью по отношению к мистеру С., который после трёх лет самоотверженной работы в Обществе, преданности мне и делу попросил личного свидания и получил отказ. Затем я уехал из Майсура неделю назад, и вы не можете приехать туда, где я сейчас, так как я в пути и в конце своей поездки переправлюсь в Китай, а оттуда домой. В вашей последней поездке вам было дано так много шансов по разным причинам — мы не даём так много шансов (или мало, если хотите) даже для наших чела, пока они не достигнут определённой стадии развития, не требующей больше энергии общения с ними или злоупотребления ею. Если бы восточный человек, особенно индус, хотя бы раз взглянул на то, что видели вы, он считал бы себя благословенным на всю свою жизнь.
Настоящая ваша просьба основывается главным образом на неудовлетворённости тем, что вы не можете писать от всего сердца (хотя и вполне убеждены сами), чтобы не оставить и тени сомнения в умах ваших соотечественников. Скажите, пожалуйста, можете ли вы предложить какой-нибудь тест, который был бы полным и совершенным доказательством для всех? Знаете ли вы, к каким последствиям приведёт разрешение вам видеть меня здесь предложенным вами способом и ваше сообщение об этом событии в английской прессе? Поверьте мне, они были бы катастрофическими для вас самих. Все дурные последствия и скверные чувства, которые вызовет этот шаг, отбросят вас назад и отбросят ваш собственный прогресс на значительное время, и ничего хорошего из этого не будет. Если всё, что вы видели, было несовершенным само по себе, то это произошло из-за предыдущих причин. Вы видели и узнавали меня дважды издалека, вы знали, что это я и никто другой; чего ещё вы хотите? Если после посещения полковника Олкотта я прошёл в вашу комнату и мой голос и произнесённые мою слова: «Теперь вы видите меня перед собой во плоти, взгляните и убедитесь, что это я», — не произвели на вас никакого впечатления, и когда письмо, вложенное в вашу руку, наконец, разбудило вас, но опять же не заставило вас обернуться ко мне, ваша нервозность парализовала вас на мгновение, и вина этого, безусловно, ваша, а не моя. Я не имел права воздействовать на вас посредством феноменов или психологических методов. Вы не готовы, вот и всё. Если вы искренни в своих устремлениях, если в вас есть хоть малейшая искра интуиции, если ваше образование адвоката достаточно совершенное, чтобы вы могли расставить факты в надлежащей последовательности и изложить свое дело так же решительно, как вы в глубине души его себе представляете, то у вас есть достаточно материала, чтобы обратиться к любому умному человеку, способному уловить непрерывную нить, скрытую за серией ваших фактов.
Только для таких людей вы должны писать, а не для тех, кто не желает расстаться со своими предрассудками и предубеждениями для достижения истины, из какого бы источника она ни исходила. Мы не хотим убеждать последних, ибо никакие факты или объяснения не могут заставить слепого прозреть. Более того, наше существование стало бы крайне невыносимым, если не невозможным, если бы все люди без разбора были убеждены в этом. Если вы не можете сделать даже этого, исходя из того, что знаете, то никакие доказательства никогда не позволят вам сделать это. Вы можете сказать искренне и как человек чести: «Я видел и узнал своего Учителя, он приблизился ко мне и даже дотронулся». Чего еще желать? Большее пока невозможно.
Юный друг, учитесь и тренируйтесь, и особенно справляйтесь со своей нервозностью. Тот, кто становится рабом любой физической слабости, никогда не станет хозяином даже низших сил природы. Будьте терпеливы, довольствуйтесь малым и никогда не просите большего, если надеетесь когда-нибудь получить это. Мое влияние будет распространяться на вас, и оно должно сделать вас спокойным и решительным.
К.Х.
Письмо 23
Мохини М. Чатерджи
Будьте настойчивы, и независимо от того, «на правильном пути» вы или нет, если вы искренни, вы добьетесь успеха, ибо я помогу вам. Ваша страна нуждается в помощи, и вы обладаете той силой мышления, которая является элементом величия и которая должна проявляться в вас с твёрдой решимостью; с ней вы можете идти вперёд к своей цели, преодолевая все препятствия и всякое сопротивление. Пробуйте и у вас всё получится. Я никогда не позволял Е.П.Б. знать о своём деле. Она получила своё письмо от вас, но не нашла моего.
К.Х.
Письмо 24
Чела
Итак, вы действительно вообразили себе, когда вам будет позволено называть себя моим чела, то мрачные воспоминания о ваших прошлых проступках либо будут скрыты от моего внимания, либо я буду знать о них и всё же прощать? Вы вообразили, что я буду потворствовать им? Глупо …! трижды глупо! Это должно было бы помочь вам спастись от вашего отвратительного «я», чтобы пробудить в вас лучшие стремления; сделать так, чтобы голос вашей оскорблённой «души» был услышан; чтобы дать вам стимул для некоторого искупления … только ради этого была бы удовлетворена ваша молитва о том, чтобы стать моим чела. Мы являемся посредниками Правосудия, а не бесчувственными ликторами жестокого бога. Какими бы низменными вы ни были, как бы низко вы ни злоупотребляли своими талантами… какими бы слепыми вы ни были к требованиям благодарности, добродетели и справедливости, в вас всё ещё есть качества хорошего человека (правда, спящие до сих пор!) и способного чела. Но как долго продлятся ваши отношения с нами — зависит только от вас самих. Вы можете выбраться из трясины или соскользнуть обратно в глубины порока и страданий, непостижимых теперь для вашего воображения… помните,.. что вы стоите перед своим атма, который является вашим судьей, и которого не могут обмануть ни улыбки, ни ложь, ни софизмы. До сих пор вы получали от меня лишь записки и не знали меня; теперь вы знаете меня лучше, ибо это я обвиняю вас перед вашей проснувшейся совестью. Вам не нужно давать никаких пустых обещаний Ей или мне, никаких половинчатых признаний. Хотя… вы проливаете океаны слёз и пресмыкаетесь в пыли, это ни на волосок не сдвинет чашу весов Правосудия. Если хотите вернуть утраченное, сделайте две вещи: принесите самое обильное и совершенное искупление… и посвятите все свои силы благу человечества… Постарайтесь наполнить меру каждого дня чистыми мыслями, мудрыми словами, добрыми делами. Я не буду ни приказывать вам, ни гипнотизировать вас, ни склонять вас к чему-либо. Но невидимо, и когда вы, возможно, как и многие другие, перестанете верить в мое существование, я буду наблюдать за вашей жизнью и сочувствовать вашей борьбе. Если вы выйдете победителем в конце вашего испытательного срока, я буду готов приветствовать вас. А теперь – перед вами открыты два пути, выбирайте! Когда вы сделаете выбор, вы можете посоветоваться со своим видимым официальным начальником – Г.С. Олкоттом, и ему я дам указание через его Гуру вести и направлять вас дальше…
Вы стремитесь быть миссионером теософии; будьте им – если можете им фактически быть. Но вместо того, чтобы проповедовать сердцем и жизнью, которые противоречат вашему исповеданию, – заклинайте молнию, чтобы она поразила вас, ибо каждое слово станет вашим будущим обвинителем. Идите и посоветуйтесь с полковником Олкоттом — признайтесь в своих недостатках перед этим хорошим человеком — и спросите его совета.
К.Х.
Письмо 25
Принцу Харисингхджи Рупсингхджи
От того, кто всегда будет присматривать за ним и охранять его, если он продолжит идти по пути долга перед своей страной и праведности перед своими братьями.
К.Х.
[1] Атрия — имя одного из Учителей, принадлежащих к Египетскому Братству. Это имя редко упоминается в теософской литературе, за исключением некоторых писем Махатм.
[2] Играют в открытую (фр.)
[3]Эмма Куломб
[4] Лора Картер Холлоуэй