Дополнительные письма
Письмо 41[1]
Г. С. Олкотту
Она милая, правдивая, искренняя натура. О, если бы у небесных сил было ещё несколько таких, как она, в Лондоне. Научите её и позаботьтесь о ней.
[Подпись неизвестным шрифтом][2]
Скажите ей, что я несколько раз был с ней в штаб-квартире.
Письмо 42
Члену Общества
Олкотт прав. Наш брат — — много сделал для основания небольшого отделения в Калькутте, и сделал это от всего сердца. И всё же он должен сделать что-то ещё, прежде чем может надеяться пожинать плоды. Он должен вселить в новое отделение дух независимого исследования теософии, заставить членов начать свою работу так, как будто Основателей уже нет в живых, и бремя продолжения этого движения полностью легло на их плечи. У — — есть шанс. Возьмёт ли он на себя такую миссию?
М∴
Письмо 43
Члену Общества
Постоянное жалкое чувство зависимости от Божества, которое он считает единственным источником силы, заставляет человека терять всякую уверенность в себе и всякий стимул к активности и инициативе. Начав с того, что создал себе отца и наставника, он уподобляется мальчику и остаётся им до старости, ожидая, что его будут вести за руку, как во время самых малых, так и в самых больших событий жизни. Высказывание: «Помоги себе, и Бог поможет тебе» он истолковывает таким образом, что когда какое-то дело кончается его собственной выгодой, он приписывает его только себе; в случае неудачи он приписывает это воле своего Бога. Основатели не молились ни одному божеству при основании Теософского общества и с тех пор не взывали к нему о помощи. Разве от нас ждут, что мы станем кормилицами Бенгальского теософского общества? Помогали ли мы Основателям? Нет; им помогало вдохновение самонадеянности, а поддерживало их уважение прав человека и любовь к стране, чья национальная честь давно втоптана в грязь ногами её кротких и ленивых сыновей, равнодушных к её бедам, не обращающим внимания на её угасающую славу… Ваши грехи? Величайший из них заключается в том, что вы возлагаете на своего Бога задачу очистить вас от них. Это не похвальное благочестие, но вялая и эгоистичная слабость. Хотя тщеславие и нашептывало бы обратное, прислушивайтесь только к своему здравому смыслу.
М∴
Письмо 44
А. Г.
А.Г. – в качестве руководства к его лекциям; с моими благословениями, чтобы он мог более эффективно трудиться для возрождения своей падшей матери – Индии.
Цигадзе
[подпись неизвестным шрифтом]
А.Г.
Доббспетт
24 апреля 1883 г.
Письмо 45А
Е.П.Б.
Упасике:
Когда вы умоляли её, которую теперь зовут М.К., вчера вечером вам сказали, что она не даст никому из нас никакого шанса. Письмо, переписанное мной в том виде, в каком она его написала, и приводимое здесь дословно, демонстрирует вам, что имелось в виду. Вы лишили её игрушки, горячего поклонника, которого она ненавидит, и докажет это вам. Её первая попытка состоит в том, чтобы Томас Б. Харботтл отвернулся от вас. Что касается всех тех, кто бескорыстно исполняет свой долг, то вам их нечего бояться, но она попытается бросить тень на Т. О.. Покажите это А.К., и пусть его высшая интуиция поможет ему понять, что она за женщина. Она не раскается, как вы надеетесь, и только смерть может спасти её от самой себя.
К.Х.
Письмо 45Б
Письмо Мейбл Кук[3] мистеру Харботтлу, переписанное К. Х.
Весьма признательна вам за то, что вы поделились со мной личными взглядами, да и вообще за ваше письмо.
Есть человек в Э.Ш., о ком я больше всего беспокоюсь и чья жизнь, я боюсь, окончательно погибла. Это человек, с которым, как я знаю, вы в некоторой степени дружите; без сомнения, вы можете догадаться, кого я имею в виду. Если бы вы могли завоевать его доверие и предотвратить оказываемое на него одурманивание, которому уже подверглись некоторые другие. Я член Т.О.. Я была таковым, даже когда писала «Свет на пути». Я вышла из Л.Б.[4], так как потеряла всякое доверие к её руководителю.
Ваша…
Мэйбл Кук
Письмо 46
(Последнее письмо, написанное в 1900 году и полученное
через девять лет после смерти Е. П. Блаватской.)
к Анни Безант
Медиум и пранаямист, сбитый с толку капризами членов Общества. Т. О. и его члены постепенно разрабатывают некое вероучение. Тибетская пословица гласит: «Легковерие порождает легковерие и заканчивается лицемерием». Как мало тех, кто может что-либо знать о нас. Нужно ли нас умилостивлять и делать из нас идолов?.. Сильное желание некоторых увидеть Упасику сразу же перевоплощённой породило вводящее в заблуждение майявическое мышление. Упасике предстоит полезная работа на высших планах, и она не может вернуться так скоро. Т.О. следует благополучно ввести в новое столетие… Никто не имеет права претендовать на власть над учеником или его совестью. Не спрашивайте его, во что он верит… Нужно ухватиться за гребень волны интеллектуального прогресса и ввести его в духовность. Такому прогрессу нельзя навязать верования или чувственное поклонение. Эссенция высших мыслей членов в их совокупности должна руководить всеми действиями в Т.О. … Мы никогда не пытались подчинить себе волю других. В благоприятные времена мы даём волю облагораживающим действиям, которые по-разному воздействуют на разных людей. Именно коллективный аспект многих таких мыслей может задать действиям правильный тон. Мы не выказываем никаких поблажек. Лучшее исправление ошибок — это честное и непредвзятое исследование всех фактов, субъективных и объективных… Лицемерные речи об «Учителях» нужно тихо, но неуклонно свести на нет. Пусть поклонение и служение будут только одному высшему духу, частью которого является каждый. Мы трудимся безымянно и безмолвно, и постоянные ссылки на нас и повторение наших имен создают беспорядочную ауру, которая мешает нашей работе… Предполагалось, что Т. О. станет краеугольным камнем будущих религий человечества. Для достижения этой цели те, кто руководит им, должны оставить свои слабости и пристрастия к формам и церемониям какого-либо конкретного вероучения и показать себя истинными теософами, как во внутреннем мышлении, так и в соблюдении внешнего. Величайшее из ваших испытаний ещё впереди. Мы наблюдаем за вами, но вы должны приложить все свои силы.
К. Х.
Письмо 47
Е.П.Б.
Таковы причины, по которым, если он[5] всё ещё время от времени чувствует М∴, то никогда не воспринимает меня и не слышит ни от меня, ни обо мне, хотя его мысль не раз блуждала по видам и дому, с которыми вы когда-то познакомили его … И он никогда не понимал символику, скрытую в присутствии моего тигра или слона из —-[6]. Было время, когда это должно было произвести впечатление на его сознание. Тигр, т.е. этот мир, мог бы быть покорён вами обоими так же, как я приручил своего, а слон был бы его (Олкотта) мысленной картинкой, если бы он оставался в области, начертанной для него нами. Но он проявил как духовную, так и физическую слабость в тот день, когда Якуб пригласил его переправиться через водную бездну.
(Пересказала ему вопрос, заданный мне Олкоттом, который ——[7]) Он хочет знать, почему? Поскольку Общество освободилось от нашей хватки и влияния, и мы отпустили его – мы никого не делаем невольными рабами. Он говорит, что спас его? Он спас его тело, но исключительно из страха позволил его душе вырваться, и теперь это бездушный труп, работающий до сих пор достаточно хорошо механизм, но который развалится, когда он уйдёт. Из трёх целей внимание уделяется только второй, но это уже не братство и не тело, над ликом которого витает дух из-за Великого Хребта. Его доброта и миролюбие огромны, и поистине по своему духу напоминают Гаутаму; но он неправильно применил эту доброту; он позволил ей быть прикованной к недостойному предмету и помогать ему — человеку, чья душа исполнена отбросами, падающими с чужих злых душ, гноем, источаемым чужими ранами. Воздавать почести нечестивому — всё равно, что давать крепкий напиток больному лихорадкой. Хлеб, который он (К. Оукли[8]) ел, крыша, давшая ему укрытие, небольшие «почести от Общества», которыми осыпал его тот, кого он стремился уничтожить с того самого дня, как вошёл в Адьяр, — всё это Генри отобрал у другого человека (кем бы тот ни был), кто был достоин всего этого, но для которого, таким образом, не оставалось места рядом с Олкоттом. Это его (Олкотта) грех. Не следует причинять никакого вреда даже негодяю, которому не достаёт благодарности, но ему не следует позволять претендовать на истину и честь, а также предоставлять средства для осуществления его гнусного заговора, как только он предстал в глазах Генриха — «волком в овечьей шкуре». На наш взгляд, нет преступления более тяжкого, чем неблагодарность и несправедливость; и видеть того, кто безропотно это переносит, равносильно тому, что видеть в нём пассивного союзника. Такая политика нанесла больше вреда духу Общества и его развитию, чем могли бы сделать несколько Куломбов. Ведь, позволив остаться в штаб-квартире тому, кто за четыре года ни разу не написал ни одного письма теософу, не вложив в него парфянскую стрелу, направленную против Президента-основателя или его соучредителя, Генри санкционировал его клевету.
Вот, что думали французы, американцы и немцы, получавшие ежемесячно такие письма, – вот что пишет один из руководителей Т.О.. Без сомнения, Г.С.О. остаётся только потому, что он был избран пожизненно, а Е.П.Б. справедливо выгнали из Адьяра. Где она сейчас? Её имя почти не упоминается, она забыта и исчезла, и нам говорят, что «Учителя» состоят в прямой переписке и общении с К.О., так как их истинный представитель теперь находится в Мадрасе — С.Р.[9] и т. д. Существует странная карма, — добавил Учитель, улыбаясь. Генри боялся порвать с К.О., чтобы не потерять С.Р. и Н.К.[10], а теперь он потерял Н.К. и С.Р. и вынужден оставаться с К.О., который является главным злым гением обоих?
[1] Примечание Учителя Нараяна, сделанное красным карандашом, было добавлено к письму, написанному мисс Кислингбери в Ниагара-Фолс и отправленному полковнику Олкотту в Нью-Йорк.
[2] Подпись Учителя Нараяна, также известного как Риши Агастья.
[3] в девичестве Коллинз
[4] Ложа Блаватской под руководством Е. П. Блаватской
[5] Г.С. Олкотт
[6] Так в письме.
[7] Слово после «который» непонятно, так как ЕПБ писала карандашом, и оно почти стёрлось.
[8] Купер-Оукли
[9] Субба Роу
[10] Доктор Нейлд Кук