«Путь» ноябрь 1887 год
«Первый шаг – жертва, следующий – отречение».
«Es leuchtet mir ein, для меня ясно!» восклицает он* в другом месте: «в человеке есть нечто ВЫСШЕЕ, чем любовь к счастью; он может обойтись без счастья и взамен его найти блаженство! Не для того ли, чтобы проповедовать самое это ВЫСШЕЕ, мудрецы и мученики, поэт и жрец, во все времена говорили и страдали, свидетельствуя и своею жизнью, и своею смертью о божественном, которое находится в человеке, и что он только в божественном может обрести силу и свободу. И ты также удостоен научиться этому боговдохновенному учению. О, небеса! и тебя также постигают различные благодатные испытания, пока ты не будешь, наконец, сломлен и не познаешь этого учения! О, благодари свою судьбу за них! Благодарно переноси те из них, которые еще остаются: ты нуждался в них, твое «я» в тебе нуждалось в том, чтобы быть уничтоженным». (1)
Библия, поэзия и традиции сходятся во мнении в этом приговоре. Когда жизнь возвысилась над простой чувствительностью, приходит время, когда «я» в тебе должно быть уничтожено.
Другие жертвы, возможно, трудно приносить; но отречение в высшей степени трудно. Уничтожить то, что окружает нас, сравнительно легко; но подняться на воздух и уничтожить землю, на которой стоишь, не так просто, и все же это нужно сделать.
Пороки могут быть оставлены, но достоинства могут быть приобретены по эгоистичным причинам. Прогнать раз и навсегда все эгоистичные мотивы, все личное, чтобы упорно трудиться ради всеобщей цели – никогда нельзя сделать в эгоистичных целях.
Можем ли объяснить, почему мы стремимся ко всему хорошему, красивому и истинному? Нет, мы просто считаем что-то хорошим, красивым и истинным.
Все, что необходимо, это бескорыстный труд и альтруизм.
Низшее «я» в тебе должно быть уничтожено.
Личность трудится до этого момента своего развития.
После этой жертвы больше нет личности; есть только Бог, действуя через то, что было способностями личности.
Чаша, что разделяла воду от океана, уничтожена. Теперь, есть только океан.
После этой жертвы становится понятно, что принесена была только нереальность, узы. Пока жертва не принесена, надо стараться понять, что в жертву должно приносится низшее эго.
Эго приносится в жертву, когда понята иллюзорность чувственной жизни, когда ясно, что внутри чувственного мира есть духовный мир, для которого чувственный мир является оболочкой.
Такое понимание на Востоке называется «преодолением иллюзии Десяти». (2)
Когда приходит осознание внутреннего мира, физические чувства и органы заменяются пятью внутренними чувствами и пятью внутренними органами чувств.
Эта истина вновь и вновь встречается в еврейской Библии. Моисей (душа) вывел двенадцать колен (органы чувств, желаний, эгоизма) из египетского рабства (чувственной жизни). Во время испытательного срока в пустыне эти двенадцать колен были заменены другими двенадцатью коленами, которые никогда не знали рабства, (астральные чувства и т.д.).
Но личность, зайдя так далеко, должна была прекратить личную жизнь.
Моисей увидел землю обетованную издалека, но сам не вошел в нее. Он умер, а вошел другой.
Самость была уничтожена; не было больше человека, но только Бог. Те, кто читал «Идиллию Лотоса», извлёк тот же урок.
Сенса (душа) побеждает Агманда и Десять. Но сам Сенса погибает от рук Агманда и Десяти.
Это самый мрачный, но неумолимый факт в жизни человека, нет выкупа без жертвы. Самость должна быть уничтожена; и христиане справедливо сделали жертву на Голгофе центральным образом своей религии; Христос должен был принести себя в жертву, прежде чем вознестись к Отцу.
Таков же смысл Каина и Авеля.
Для души (Адама), пребывавшей в спокойном единстве, было добавлено личное желание (Ева). Ева является формой личной жизни в ее существенном характере, как получатель альтернативных эмоций удовольствия и боли, сладкого и горького, добра и зла. Евы вкушает плод познания добра и зла.
Итак, открыты два пути — продолжение личности через множество жизней или искупление через самопожертвование; Каин – это первый путь, Авель – второй.
Каин не предлагает никакой реальной жертвы, и всегда после этого, избрав самость и обособленную жизнь, он несет в себе печать страха, так как страх всегда следует за рознью. Печать останется, пока Каин не узнает «совершенную любовь, которая изгоняет страх».
Авель предлагает истинную жертву, животную природу. Но душа служила эго слишком долго. Прежде чем душа восстановит свою божественность, узы индивидуальности должны быть принесены в жертву. Наконец, жертва принесена. Авель лежит на земле, истекая кровью, но освобожденная душа возвращается в Эдем мимо огненных мечей херувимов и торжествующая подходит к древу жизни. Нет больше человек, но только Бог. Сюда подходит молитва одного восточного святого:
«Роса на лотосе; о, солнце, встань, взойди!
Смешай меня с волной и лист мой подними!
Ом мани падме хум, рассвет скорей приди!
Росинка в океан блестящий соскользни!»
Сноски:
1. Карлейль «Sartor Resartus» («Перекроенный портной»), книга II, гл. IX.
2. Глаз, ухо, нос и пр., язык, руки, ноги и пр.
* И. В. Гёте